Импульс Христа, вмешавшийся в развитие человечества, обладал такой неодолимой силой, что разошедшиеся от него волны продолжают оказывать своё действие и на последующие эпохи. В четвёртый культурный период он осуществился таким образом, что Христос воплотился в материальное человеческое тело. А теперь мы вступаем в такую эпоху, в которой импульс проявится так, что люди будут воспринимать Христа на астральном плане как эфирный образ.

Вчера нам довелось услышать*, что в ещё более поздние эпохи Христос будет доступен для восприятия в ещё более высоких формах – в эстетической и нравственной сферах. Однако когда мы так вот рассуждаем об импульсе Христа, мы по сути имеем дело с идеями, против которых наиболее энергичным образом ополчатся как раз-таки христианские церкви. Чтобы мало-помалу сделать понятным импульс Христа, в рамках поступательного продвижения человечества нужны были и ещё понадобятся важные мероприятия. Но до сих пор как раз этого-то – чтобы люди могли обзавестись пониманием этого – и нехватало. А если кто подвергнет разбору новейшие теологии, он убедится в том, насколько, с одной стороны, беспомощны противники христианства, однако насколько беспомощны также и те, кто полагает, что стоит на христианских позициях. Западному теософскому движению следовало бы сделаться современным духовным течением, которое пробуждает понимание христианства на основании верных и правдивых источников. В этом его стремлении ему пришлось натолкнуться на сильнейшее противодействие.

Необходимо составить представление относительно источников самого христианства. Правда, все эти источники не могут быть названы за недостатком времени. Сегодня нужно указать лишь на те, что открылись для человечества начиная с XIII в.

Начиная с XIII в. в духовную жизнь человечества оказалось включено спиритуальное движение, связанное с именем Христиана Розенкрейца. Чтобы то, что с этим именем связано, вообще могло влиться в духовное движение Нового времени, в XIII в. понадобилось вполне определённое спиритуальное учреждение. В это время, поскольку духовный мир был совершенно закрыт для созерцания человека, вместе собралась весьма значительная коллегия из двенадцати мудрых мужей. Она собрала вместе, будучи подразделённой на разные сферы компетенции, всё то, что на тот момент вообще было накоплено в смысле спиритуальных узрений в общемировые взаимозависимости. Прибегая к определённым оккультным процедурам, семеро из этих двенадцати получили, словно бы по наследству, то, что перешло от святых риши в качестве мудрости человечества из Атлантиды. Четверо из этих мудрых людей посредством соответствующих оккультных процедур соединили в себе то, что было связано со священными тайнами индусов, персов, египтян, а также греческо-латинской эпохи. А то, что смог до данного момента произвести на свет пятый послеатлантический период, составляло мудрость двенадцатого. Перед этими Двенадцатью был таким образом открыт весь охват спиритуальной жизни.

Между тем в те времена было известно, что на свет должен был снова появиться в качестве ребёнка тот индивидуум, которому довелось изведать эпоху, когда совершилась мистерия Голгофы. За это время данной личности удалось по ходу разных воплощений развить в себе пламенное рвение, а также жертвенность и любовь. Коллегия двенадцати мудрецов взяла этого ребёнка под свою опеку вскоре после его рождения. Обособленный от экзотерического внешнего мира, ребёнок этот находился исключительно под их влиянием, они были его воспитателями, также и в том, что касается телесного попечения. Дитя развивалось на совершенно своеобразный манер, так что также и то, что оно несло в себе в качестве высокой духовности из многих воплощений, выразилось во внешней телесности. Тело его хоть и было слабым и больным, однако на удивление прозрачным. Ребёнок рос и развился до той своеобычности, что в прозрачном теле обитал светящийся, блистающий дух. Благодаря приёмам необычайно мудрого воспитания в его душу упал свет всего того, что могло прийти от двенадцати мудрых мужей из до- и послеатлантических эпох. Благодаря глубинным душевным энергиям, но никак не благодаря интеллекту все сокровища мудрости оказались соединены в душе этого ребёнка. Далее ребёнок этот оказался погружённым в совершенно особенное состояние. В некий определённый момент он перестал есть, это проявилось как полный паралич всех внешних видов жизнедеятельности, и вся воспринятая ребёнком мудрость как бы излучилась обратно на людей. Всякий получил обратно то, что дал, однако в преображённом виде. Здесь двенадцать мудрецов ощутили: «Лишь теперь мы восприняли двенадцать религий и мировоззрений как слитное и нераздельное целое!» И с тех пор в тех двенадцати мужах жило то, что мы именуем розенкрейцерским христианством.

Ребёнок прожил после этого очень недолго. Во внешнем мире мы именуем эту личность Христианом Розенкрейцем. Такое имя было ей дано лишь в XIV в. В XIV в. личность эта появилась вновь и достигла теперь более чем столетнего возраста. Также и тогда, когда она не была воплощена в теле, она оказывала воздействие через эфирное тело, причём всегда – в том направлении, чтобы благодаря ее влиянию истинное христианство развивалось дальше, так чтобы оно сделалось синтезом всех великих мировоззрений и религий. Христиан Розенкрейц оказывал воздействие вплоть до нашей эпохи, будь то в качестве человека или же из своего эфирного тела, проливая свет на то, что совершалось на Западе в качестве обоснования синтеза великих религий. Ныне его влияние делается всё большим. Многие из тех, за кем мы этого и не подозреваем, являются избранниками этого Христиана Розенкрейца. Уже теперь мы можем указать знак, посредством которого Христиан Розенкрейц повсюду отбирает своих приверженцев. Многие люди способны обнаружить этот знак на своём жизненном поприще. Проявиться он может на тысячу разных ладов, однако все эти разные способы сводятся к одному типу, которому мы можем дать следующую характеристику.

Например, выбор может совершиться следующим образом. Допустим, есть некий человек, который занят неким предприятием. Он стремится к достижению начатого дела и прилагает все силы к тому, чтобы добиться цели. И вот между тем, как он таким вот образом налегает на мир (а это может быть вполне материально мыслящий человек), вдруг ему слышится голос: «Забудь о том, чего тебе хотелось!» И здесь он понимает: то был вовсе не материальный голос. Допустим, однако, что он отступился, забросил своё предприятие – и здесь он может уяснить: устремись он к намеченной цели сломя голову, его бы несомненно постигла смерть.

Два момента необходимы, чтобы человек уразумел всё до конца: во-первых, то, что его предупредило, исходило из духовного мира, а, во-вторых, что смерть пришла бы в том случае, если бы предпринятое было действительно доведено до конца. Так что будущий ученик обнаруживает: «Ты был действительно спасён, причём благодаря предупреждению из того мира, в котором тебя пока что нет. Поистине, исходя из положения дел в этом земном мире, где ты находишься, ты бы уже умер, и тебе следует рассматривать свою дальнейшую жизнь как дар, ниспосланный из духовного мира, жизнь была тебе подарена». И вот, если данный человек додумается до всего этого, в таком случае он примет решение трудиться в спиритуальном движении. Если же это решение принято, избранничество свершилось. Так вот Христиан Розенкрейц начинает собирать своих приверженцев, и при достаточной внимательности такое вот внутреннее событие могли бы обнаружить многие.

Люди, про которых может быть сказано, что они таким вот образом связались или связываются теперь с Христианом Розенкрейцем, это как раз и есть те, в которых первым делом должно было зародиться более глубокое постижение эзотерического христианства. Из этого духовного течения, которое опирается на Христиана Розенкрейца, исходит мощнейшая поддержка для прояснения импульса Христа в нашу современную эпоху. Начало этому было положено ещё гораздо раньше: за столетие до мистерии Голгофы это было сделано Иисусом бен Пандирой, основная миссия которого состояла в том, чтобы провести подготовку к явлению Христа. У него был ученик Матфай, чьё имя впоследствии перешло к его преемнику, жившему во времена Иисуса из Назарета. Самое важное, что совершил этот Иисус бен Пандира, состояло в том, что он подготовил Евангелие Матфея. То, что здесь с ним связано, заимствовано из посвятительного ритуала древних эпох. Список составлен таким образом, что содержание оказалось перенесено из древних мистерий, как, например, то, что связано с искушением и прочее. Все эти протекающие в рамках развития человечества процессы должны были разыгрываться на материальном плане. Затем его ученики всё это записали в виде набросков.

Иисуса бен Пандира не миновала та тяжкая участь, что предсказал он сам, его побили камнями и затем повесили на кресте. Эта книга-свидетельство осталась, пускай в глубоком подполье, нескольким приверженцам. То, что с ней произошло впоследствии, становится нам ясно вследствие того, что, как нам известно, рассказывал об этом сам Иероним, великий отец Церкви: он получил Евангелие Матфея от одной христианской секты**. Тогда существовал небольшой кружок, в котором тайно сохранялась книга, и благодаря некоторым обстоятельствам она попала к Иерониму. Его епископ поручил ему её перевести. Об этом говорит он сам. Однако он сразу же заявил, что она написана таким образом, что не должна попасть к людям, находящимся вовне. И всё же он хотел перевести книгу так, чтобы то, что в ней сокрыто, так и оставалось потаённым. Далее он говорит, что также её не понимает. То, что таким образом появилось на свет, было написано такими буквами, что один мог выразить это на мирском языке так, а другой – иначе. В таком виде она и попала в руки последующих поколений. Так что с данным вопросом дело обстоит так, что, собственно говоря, мир пока ещё не располагает Евангелиями. Так что вполне оправданно, если сегодня на основании духовных исследований Евангелия получают новое толкование, когда имеет место обращение к хронике Акаши, поскольку их изначальный вид может быть отыскан исключительно там.

Нам следует отчётливо сознавать, что христианство в его подлинном образе ещё нужно извлечь из-под обломков. Насколько это необходимо, показывает нам, среди прочего, также и тот факт, что, например, в 1873 г. во Франции были подсчитаны те люди, относительно которых ещё можно было сказать, что они внутренне пока что принадлежат к католицизму. Треть людей отнесла себя к нему, две же трети более к нему не относились. И, разумеется, то были не такие люди, которые вообще не испытывают потребности в религии. Ведь так вот мы и живём, что религиозные томления тяготеют ко Христу, однако истинные источники христианства необходимо отыскать вновь. И к этой цели, как мы видим, стекаются то духовное направление, что исходит от Иисуса бен Пандиры, и то, что в начале XIII в. оказывается связанным с Христианом Розенкрейцем.

Вот что ещё следует знать: к особенностям воплощений бодхисатвы относится то, что в годы его юности его невозможно распознать. В промежуток между 30-м и 33-м годами происходит колоссальный переворот, благодаря которому эта личность становится совершенно иной. Например, в этот момент личностью такого бодхисатвы может овладеть индивидуальность Моисея или Авраама.

Приблизительно через три тысячи лет после нашего времени этот бодхисатва возвысится до майтрейи-будды. И тогда со стороны духовного мира он будет оказывать такое воздействие, что будет втекать в человеческие сердца всё равно как магическая нравственность. Так совместно действуют направление майтрейи-будды и то восточное течение, что связано с Христианом Розенкрейцем.

ПРИМЕЧАНИЯ

* Вчера нам довелось услышать: На общедоступной лекции, Мюнхен, 19 ноября 1911 г. «Von Paracelsus zu Goethe». Никаких записей от лекции не дошло. Ср. соответствующую лекцию в Берлине, 16 ноября 1911 г. в «Menschengeschichte im Lichte der Geistesforschung», GA 61.

** что… рассказывал об этом сам Иероним, великий отец Церкви: он получил Евангелие Матфея от одной христианской секты: Возможно, в данной части рассуждений Рудольфа Штейнера конспект лекции не лишён пропусков, так что вследствие определённых текстовых контрактур может создаться такая неясность, будто речь идёт о греческом тексте канонического Евангелия Матфея, который ко времени Иеронима (320-420 гг.) уже давно был известен христианскому миру. На него Иероним никакого влияния оказать не мог. Но такая возможность, пожалуй, сохранялась в отношении вида, который он своим переводом на греческий придал тому тексту, с которым познакомился в Кесарии и в котором, как полагал Иероним, он имел дело с доканоническим, изначальным еврейским текстом Матфея («De viris illustribus», III). Этот перевод, за исключением немногочисленных цитат, не сохранился. То, что Рудольф Штейнер подразумевал такой изначальный образ Евангелия Матфея, следует в первую очередь из прочитанного им годом ранее цикла лекций о «Евангелии Матфея» («Das Matthäus-Evangelium»), GA 123 (4-я лекция), в которой он, очевидно, опирается на имеющееся в его библиотеке сочинение Daniel Chwolson «Über die Frage, ob Jesus gelebt hat», Leipzig 1910, в котором доказывается, «что ок. 71 г. по Р. Х. Евангелие Матфея не только существовало, но и было уже хорошо известно тогдашним христианам». Также и в лекции в Карлсруэ, 8 октября 1911 г. в GA 131 «Von Jesus zu Christus» Рудольф Штейнер ссылается на этот прототекст Евангелия Матфея.