На этой лекции мне хотелось бы поговорить с вами о фактах, и именно о тех, что относятся к нравственной и этической сферам, фактах, которые как нельзя лучше пригодны для того, чтобы воочию показать нам миссию духовной науки в нашу эпоху.

Все мы пронизаны сознанием великой истины учения о реинкарнации, повторении земных жизней, и нам следует как следует уяснить, что такое повторение земных жизней в развитии нашей Земли имеет свой благодетельный аспект. Задаваясь вопросом: почему мы повторяем эту земную жизнь? – мы на основании оккультных исследований получаем такой ответ, что, появляясь на земном плане в сменяющие друг друга земные эпохи вновь и вновь, мы переживаем здесь всякий раз что-то разное. Нечто одно переживали наши души в случае тех воплощений, которые последовали непосредственно за великой атлантической катастрофой, нечто другое – в дохристианские эпохи, что-то третье переживают они в наше время.

Мне хотелось бы лишь кратко упомянуть, что в эпохи, последовавшие за великой атлантической катастрофой, наши души в тогдашних наших телах обладали определённым ясновидением. Это ясновидение, бывшее естественным для людей в ранние эпохи, постепенно оказалось утрачено. И эпохой, которая в наибольшей степени отвлекла человека от энергий древнего ясновидения, оказалась греческо-римская эпоха, четвёртая культурная эпоха послеатлантического периода. С того времени человек развивается так, что внешним образом он выказывает на телесном уровне великий прогресс, и постепенно, шаг за шагом вновь приобретает ясновидческий дар к концу нынешней послеатлантической эпохи.

Мы живём теперь в пятый послеатлантический период. Первым послеатлантическим культурным периодом мы считаем древнеиндийскую эпоху, вторым – протоперсидскую, третьим – халдейско-вавилонскую, четвёртым – римско-греческую. Сами же мы пребываем в пятом культурном периоде. За нашим периодом последуют шестой и седьмой культурные периоды. Затем на Земле снова приключится великая катастрофа, подобная катастрофе атлантической эпохи.

На основании оккультных исследований мы можем указать теперь для каждой из этих эпох, а именно для пятого, шестого и седьмого послеатлантических культурных периодов главнейшую характеристическую черту их человеческого развития. Для нашего пятого послеатлантического культурного периода главнейшей чертой человеческой эволюции оказывается интеллектуальная, развитие рассудка. В шестой период, который последует за нашим, главнейшей характерной чертой человеческого развития будет та, что человеческие души обретут вполне определённые восприятия в отношении того, что нравственно и что безнравственно. Особенной тонкостью будут отличаться эти восприятия в отношении симпатии к сострадательным, исполненным доброжелательности поступкам и антипатии – к злокозненности, причём в таких необычайных размерах, которых доныне невозможно было даже представить.

За этим шестым периодом последует седьмой, в который нравственная жизнь претерпит еще большее углубление. В то время как в шестом культурном периоде мы будем испытывать удовольствие от добрых и благородных дел, в седьмой культурный период такое удовольствие, само по себе, будет иметь своим следствием еще и нравственный порыв, то есть желание делать то, что нравственно. Ведь велика разница между тем, чтобы испытывать удовольствие от нравственного поступка – и делать то, что морально. Так что мы можем сказать: наш культурный период – это период интеллекта, рассудка, а его сменит культурная эпоха, которую можно было бы назвать культурной эпохой эстетического удовольствия благом и эстетического неудовольствия злом, седьмая же будет эпохой деятельной нравственной жизни.

В человеческой душе заложены пока лишь зародыши всего того, что появится в человечестве в будущие культурные эпохи, и, можно сказать, все эти задатки, которыми располагает человек (интеллектуальные задатки, задатки симпатии и антипатии в отношении нравственных поступков, задатки к нравственным порывам) находятся в связи с высшими мирами. Всякое нравственное действие находится в определённой связи с высшими мирами. Наши интеллектуальные задатки обладают сверхчувственной связью с тем, что мы называем астральным планом. Наши симпатии и антипатии в отношении добра и зла находятся в связи с тем, что мы зовём нижним деваханическим планом. А мир нравственных порывов в нашей душе связан с высшим деваханическим планом. Так что мы также можем сказать: в наше время человеческая душа подвергается воздействию энергий астрального мира, в шестой культурный период на человеческую душу будут преимущественно воздействовать энергии нижнего деваханического плана, а в седьмой культурный период на неё будут особенно влиять энергии высшего деваханического плана.

Из этого вы можете заключить, насколько понятно то, что в предшествующий четвёртый, римско-греческий культурный период над человеческой душой преимущественно трудились энергии материального плана. За счёт этого, к примеру, греческая культура создала столь чудесные произведения искусства в области скульптуры, посредством которого она так превосходно выразила человеческий образ на внешнем материальном плане. Однако также и люди в этот период особенно подходили для того, чтобы переживать то существо, которое мы именуем существо Христос, также и на материальном плане в человеческом теле. В наш, пятый культурный период, который будет продолжаться вплоть до 4-го тысячелетия, души постепенно приспособятся к тому, чтобы переживать существо Христос на астральном плане, и на этом астральном плане, в эфирном образе существо Христос будет зримо для человечества уже в нашу эпоху, начиная с XX в., как в четвёртый культурный период оно было зримо на материальном плане, в плотском образе.

И вот с той целью, чтобы лучше теперь понять всё это последующее культурное развитие, навстречу которому направляются наши души, было бы неплохо, если бы мы углубились в особенности нашей души в последующих воплощениях. Ныне, в наш интеллектуальный период, рассудочность и нравственность для всех и каждого по сути разделены. Сегодня можно быть чрезвычайно умным, но при этом безнравственным человеком, и, наоборот, можно быть высоконравственным, однако не отличаться большим умом.

В четвёртый культурный период один народ пророчески узрел наступление такой раздельности морали и интеллектуальности, и наром этим были древние евреи. Вследствие этого представители древнееврейского народа пытались установить между нравственностью и разумом искусственную гармонию, в то время как, к примеру, у греков тогда имело место более естественное равновесие между ними. Сегодня на основании свидетельств хроники Акаши мы в состоянии установить, как лидеры древнееврейского народа пробовали установить эту гармонию нравственности и интеллектуального принципа. У них имелись символы, которые были им столь хорошо знакомы, что когда они взирали на них определённым образом и давали им оказывать действие на себя, могла установится определённая гармония между тем, что нравственно и что – разумно. Жрецы-предводители древнееврейского народа носили эти символы на груди. Символ нравственности назывался урим, символ мудрости именовали туммим*.

Так вот, если еврейский священник хотел установить в отношении того или иного поступка: он одновременно благ и мудр, то он позволял уриму и туммиму неким значительным образом на себя подействовать, и смотря по тому, как они оба действовали, в нём могла быть вызвана к жизни определённая искусственная гармония между нравственностью и разумностью. Дело обстояло так, что посредством этих символов производились фактически магические действия, с духовным миром устанавливалась магическая связь.

Так вот, перед нами стоит задача посредством внутреннего развития души постепенно, мало-помалу достичь в последующих воплощениях того же самого, что некогда вызывалось к существованию с помощью этих искусственных символов.

И вот теперь нам было бы желательно представить своему внутреннему взору этапы развития, проходящие через пятый, шестой и седьмой послеатлантические культурные периоды, дабы уяснить, какое действие на наши души оказывают рассудочность, эстетизм и мораль.

Между тем как в наше время, в пятый культурный период, наша разумность может сохраняться в неприкосновенности, даже если мы не испытываем никакого удовольствия от нравственных поступков, в шестом культурном периоде всё будет совсем не так. В шестой культурный период, то есть приблизительно начиная с третьего тысячелетия, безнравственное будет оказывать парализующее действие на разум. Тот, кто будет интеллектуален, но при этом аморален, по мере развития безнравственности отбросит свою интеллектуальность в сумеречное состояние сознания. И это будет всё значительнее проявляться в эволюции человечества, так что аморальный человек вообще не обретёт никакой разумности, поскольку это будет возможно только через нравственные поступки. В седьмой же послеатлантический культурный период вообще не отыщется людей, которые могли бы быть умны, но аморальны. Неплохо будет теперь бросить беглый взгляд на энергии нравственности у отдельных человеческих душ в теперешних их воплощениях. Почему, вообще говоря, человек может сделаться безнравственным в нашей эволюции? Вот каким вопросом мы желали бы задаться. Происходит это оттого, что в своих сменявших друг друга воплощениях человек всё больше нисходил в материальный мир и потому во всё большей степени обретал позывы просто к материальному чувственному миру.

В наши дни душа тем более аморальна, чем больше побуждений убывающего цикла оказывают на неё своё действие. Прямым доказательством этого факта служат весьма интересные результаты оккультных исследований.

Вам известно, что человек, когда он следует через врата смерти, совлекает с себя материальное и эфирное тела, так что после смерти перед ним на короткое время возникает своего рода ретроспектива всей его земной жизни. Далее следует своего рода состояние сна. И затем, через несколько месяцев или лет человек пробуждается на астральном плане, в камалоке. За этим пробуждением следует жизнь камалоки, которая заключается в том, что мы с утроенной скоростью проживаем земную жизнь в обратном порядке. А в начале жизни камалоки со всяким человеком происходит чрезвычайно важное событие. Для большинства наших европейцев или вообще для людей новой культурной эпохи событие это выглядит таким образом, что в начале жизни камалоки духовная личность показывает нам всё, что мы совершили в последней жизни по эгоистическим мотивам, – как реестр всего того, в чём мы согрешили. Чем нагляднее представляете вы себе этот процесс, тем ближе к истине оказываетесь: как если бы действительно в начале жизни камалоки такого рода фигура пожелала бы выступить перед нами с полным раскладом нашей материальной жизни.

Важным фактом, который, естественно, не может быть доказан более специально, поскольку доказать его можно лишь посредством оккультной практики, оказывается то, что большинство людей, принадлежащих к европейскому воспитанию, опознают в этом образе Моисея. Это – факт, который на самом деле всегда, начиная со средневековья, сознавался в розенкрейцерских исследованиях и который был с помощью весьма утончённых исследований удостоверен как раз в последние годы.

Из этого вы можете заключить, что с началом жизни камалоки человек ощущает чрезвычайно большую ответственность перед дохристианскими силами за то, что заставило его пасть так низко. И перед лицом оккультной жизни как раз фигура Моисея представляется той, которая требует отчёта за те несправедливости, которые имеют место в наше время.

Те силы, те энергии, которые вновь возводят человека в духовный мир, распадаются на две группы, а именно на те, что возвышают его на путях мудрости, и на те, что возвышают его на путях нравственности. Те энергии, которые преимущественно направлены на то, чтобы вызывать по преимуществу интеллектуальный прогресс, все как одна исходят от одной известной всем вам выдающейся личности из четвёртого послеатлантического культурного периода. Именно, импульс к исполненному мудрости развитию души исходит от Гаутамы Будды. Примечательно то, что оккультные исследования указывают нам, что как раз самые остроумные и значительные мысли, которые появлялись в наш культурный период, происходят от Гаутамы Будды. Это тем поразительнее, что вплоть до сравнительно недавнего времени, а именно до Шопенгауэра** на Западе даже имя Гаутамы Будды оставалось почти неизвестным. Однако этому имеется весьма достоверное объяснение, ибо в тот период, когда Гаутама Будда являлся сыном царя Шуддходаны, он совершил восхождение от достоинства бодхисатвы до достоинства будды, а достоинство будды означает, что соответствующая личность более не воплощается на Земле в плотском теле.

И в самом деле, та личность, которая примерно за пять-шесть столетий до начала нашего летоисчисления стала из бодхисатвы буддой, более не воплощается в материальном теле, да и не может больше в материальном теле воплощаться. Зато она ниспосылает энергии из высших, из сверхчувственных миров и инспирирует всех носителей культуры, которые всё ещё не пронизаны импульсом Христа. Сознание этого наличествовало в чудной легенде, записанной Иоанном Дамаскиным в VIII в., которая славилась по всем европейским странам на протяжении всего средневековья. Это легенда о Варлааме и Иосафате, которая на самом деле показывает нам, как тот, кто сделался преемником будды (а Иосафат – это как раз и есть, с соответствующими фонетическими изменениями, всё то же слово «бодхисатва»***), получает от Варлаама наставление в смысле христианских импульсов. Эта легенда, которая оказалась впоследствии забыта, повествует нам, что преемник бодхисатвы получает наставление от провозвестника христианства, Варлаама, и это с целью показать, что тот же самый бодхисатва, который следовал за Гаутамой Буддой, в самом деле воспринял в свою душевную жизнь христианские импульсы. Именно так всё и было. Ибо второй импульс, который ныне оказывает своё действие в эволюции человечества, помимо импульса Будды, – это импульс Христа, и этот импульс есть тот, который соответствует в будущем восхождению человечества к нравственности. Так что можно сказать: пускай даже учение Будды – это в специфическом смысле этическое учение, однако всё же это нравственное учение, между тем как импульс Христа – это не учение, но энергия. Он воздействует как нравственная сила, которая всё больше и больше принимает такой вид, что действительно пронизывает человечество нравственностью.

В четвёртый послеатлантический культурный период это существо Христос, низошедшее с космических высот, должно было поначалу явить себя в материальном теле. В наш пятый культурный период интеллектуальные силы настолько упрочатся, что человек сделается способен видеть Христа в виде не материального, но эфирного образа. Это явление берёт начало уже с нашего столетия, с XX в. Начиная с 30-х, с 40-х гг. этого столетия появятся отдельные люди, которые настолько развили свою персональную жизнь, что они увидят эфирный образ Христа, как во времена Иисуса из Назарета они видели материального Христа. И в последующие три тысячи лет будет появляться всё больше и больше людей, которые смогут созерцать этого эфирного Христа, пока по истечении примерно трёх тысяч лет с начала нашего летоисчисления достаточное количество людей на Земле вообще больше не будут нуждаться в Евангелиях или иных источниках, поскольку они будут видеть Христа в своей душе.

Так что нам необходимо чётко уяснить, что в четвёртый послеатлантический культурный период люди способны были видеть лишь материального Христа, и потому-то он явился также в материальном теле. В нашу эпоху, на протяжении третьего тысячелетия, люди будут постепенно обретать способность видеть эфирного Христа, и потому он никогда больше не явится в материальном теле. Если теперь мы учтём, что в наши времена человек, раз он вступает в камалоку и держит отчёт перед нравственно активной фигурой, Моисеем, который всё больше связывается с импульсом Христа, то мы поймём, как могло случиться то, чему я мог бы дать название преображения образа Моисея. И что же нам показывает Моисей, когда он встаёт перед нами с перечнем грехов? Он показывает нам, что находится на одной, а именно на неправедной стороне нашей кармы. И в самом деле, для души нашего времени важно, чтобы благодаря инспирации буддизма оказалось усвоено учение о карме, но при этом, однако, нам была продемонстрирована действительность кармы по смерти – посредством ветхозаветной фигуры Моисея. А поскольку души ныне всё больше и больше пронизываются сверхчувственным Христом, по смерти произойдёт преображение образа Моисея в образ Христа Иисуса. Однако это означает не что иное, как следующее: наша карма оказывается связанной с Христом, Христос срастается с нашей собственной кармой.

Чрезвычайно любопытно наблюдать, что карма в смысле учения Будды – это нечто абстрактное. В этой карме буддизма имеется нечто безличное. В будущих человеческих воплощениях Христос будет всё больше сращиваться с кармой: наша карма обретёт нечто сущностное, некую жизнеспособность.

Наши предыдущие этапы развития, наши прежние жизни уместно было бы обобщить в словах: «Ex deo nascimur»{«Мы рождаемся из Бога» (лат.). - Пр. пер.}. Если мы пустим своё развитие по такому пути, что по смерти встретимся вместо Моисея – с Христом, с которым в таком случае срастётся наша карма, это окажется выражено в пределах существующего с XIII в. христианско-розенкрейцерского движения при помощи слов: «in Christo morimur»{«Мы умираем во Христе» (лат.).- Пр. пер.}****.

Точно также, как стать буддой возможно лишь на материальном плане, так и способностью встретить по смерти Христа человеческая душа может овладеть исключительно на материальном плане. Будда является вначале бодхисатвой, однако до будды он восходит в материальном воплощении, и тогда ему более нет нужды появляться на Земле. Понимание Христа, в том виде, как мы это теперь обсуждали, можно обрести лишь на материальном плане. Чтобы сделать это возможным, в следующие три тысячи лет люди должны будут овладеть в материальном мире способностью созерцать сверхчувственного Христа, и для этого-то здесь и имеется духовно-научное движение. В этом его миссия: создать условия, которые приведут на материальном плане к пониманию Христа, дабы затем мочь созерцать Христа.

Совершенно неважно, будем ли мы в материальном теле или же между смертью и новым рождением в тот момент, когда Христос в качестве эфирного Христа осуществит своё вмешательство в человечество, если только мы обрели здесь способность его созерцать. Возьмём, к примеру, такой случай, что человек, поскольку он умер раньше, не смог достигнуть того, чтобы увидеть Христа в его теперешнем эфирном воплощении, и тем не менее он сможет, если только он обрёл здесь соответствующее понимание, созерцать Христа впоследствии, между смертью и новым рождением. Тот же, кто далёк от спиритуальной жизни и никакого понимания Христа не усвоил, до предстоящей жизни останется далёким от познания Христа, чтобы обрести его затем, уже в следующей жизни.

Сказанное только что показывает вам, что по мере последовательного продвижения человечества вперёд в три культурные эпохи, а именно пятую, шестую и седьмую импульс Христа будет воцаряться на Земле всё с большей безраздельностью. И если теперь было сказано, что в шестую культурную эпоху безнравственность будет служить препятствием для интеллектуального начала, то, с другой стороны, мы должны понимать также и то, что тот, кто аморализмом нанёс своей интеллектуальности ущерб, должен с величайшей ревностью обратиться ко Христу, чтобы благодаря ему подняться до нравственности. Моральная энергия в состоянии дать такой эффект.

Впрочем, сказанное мной исследовали особенно досконально начиная с XIII в., с тех пор как появились розенкрейцеры, однако в то же время это – истина, о которой многие оккультисты знали всегда.

Если бы кто принялся утверждать, что материальное событие Христа, явление Христа в его материальном теле, может произойти на Земле дважды, это было бы – в области оккультного – равносильно утверждению, что показания весов делаются более точными, если их подвешивают в двух точках, а не в одной. И в самом деле, трёхлетний срок жизни Христа, странствовавшего на протяжении трёх лет по Земле в теле Иисуса из Назарета – всё равно как центр тяжести земного развития. И подобно тому, как коромысло весов может быть вывешено лишь на одной точке, так и земная эволюция может иметь лишь один центр тяжести.

Одно – это учение о нравственной эволюции и совсем другое – сам побуждающий толчок к этой нравственной эволюции.

Ещё прежде события Голгофы был там преемник Будды, впоследствии бодхисатва, перед которым стояла задача подготовить это событие и проповедовать его в своём кругу. Бодхисатва, явившийся преемником Будды, воплотился, например, в личности Иисуса бен Пандиры за столетие до рождения Иисуса из Назарета. Так что нам надо различать, за сотню лет до нашего летоисчисления, воплощение в Иисуса бен Пандиру бодхисатвы, который следовал за Гаутамой Буддой – от произошедшего в начале нашего летоисчисления воплощения в Иисуса из Назарета, который на протяжении трёх лет свой жизни был пронизан космическим существом, которое мы именуем Христом.

Тот бодхисатва, что был в Иисусе бен Пандире и воплощался также в другие личности, постоянно возвращается назад, пока через три тысячелетия он не поднимется до будды и в качестве майтрейи-будды не пройдёт свою последнюю инкарнацию. Та личность, что была существом Христос, была на Земле лишь три года в теле Иисуса из Назарета и в материальном теле больше не появится; лишь в пятую культурную эпоху – в эфирном теле, в шестую культурную эпоху – в астральном теле, и ещё позже, в седьмом культурном периоде – в большом космическом «Я», которое является одновременно великой групповой душой человечества. Когда человек умирает, с него совлекается его материальное тело, а далее эфирное и астральное тела, и в следующее воплощение от него переходит его «Я». Однако точно так же обстоит дело и с планетой нашей Земли. То, что в нашей Земле материально, отпадает в конце земного периода, и совокупность всех людей, то есть совокупность человеческих душ, переходит на Юпитер, в следующее планетарное состояние Земли. От тех стадий развития, что были ею достигнуты прежде, Земля переходит к следующей стадии своего состояния, юпитерианской. И подобно тому, как у отдельных людей человеческое «Я» является средоточием его последующего развития, так и впоследствии, для всего человечества «Я» Христа, «Я», погружённое в его эфирное и астральное тела, оказывается тем, что продолжает двигаться дальше, дабы одушевлять юпитерианское бытие в последующем планетарном развитии.

Итак, мы видим, как ниспустившийся Христос, исходя от материально-земного человеческого существа, постепенно развивается в качестве эфирного, а затем астрального и потом – «Я»-Христа, чтобы в качестве «Я»-Христа быть духом Земли, который далее вместе со всеми людьми возвышается до высших ступеней.

Итак, чем же мы занимаемся, когда преподаём теперь духовную науку? А занимаемся мы тем же самым, на что столь прозрачно возвещали учения Востока, когда бодхисатва, бывший здесь сыном царя Шуддходаны, возвысился до Будды. В восточных учениях имеются недвусмысленные указания на то, что следующий за ним бодхисатва, которому предстоит сделаться буддой, должен распространить по Земле учения, в надлежащем свете представляющие Христа людям. Так что непосредственно последовавший бодхисатва, воплотившийся в Иисусе бен Пандире и продолжавший воплощаться и дальше, уже в других, стал проповедником импульса Христа. И легенда очень чётко на это указывает в рассказе о Варлааме и Иосафате, когда Варлаам, христианский учитель, наставляет Иосафата, то есть бодхисатву. Поэтому восточные оккультные учения именуют этого бодхисатву подателем блага: майтрейей-буддой. А из оккультных исследований нам известно, что этот майтрейя-будда будет владеть таким всесокрушающим красноречием, о каком не могут составить даже отдалённого понятия нынешние люди. С помощью ясновидения мы можем теперь заглянуть в высшее миростроительство, как по прошествии трёх тысяч лет майтрейя-будда будет вести свою проповедь. Многое из его учений мы могли бы также привести – в виде символических рисунков. Однако сегодня мы пока ещё не усматриваем возможности для этого, поскольку человечество ещё не созрело для того, чтобы произносить такие слова, которые будет произносить майтрейя-будда.

Гаутама Будда выразил в своём восьмичленном пути великое интеллектуальное учение о правильной речи, правильном учении, правильном мышлении и т. д.; у майтрейи-будды отыщутся слова, которые благодаря своей магической силе превратятся у людей, которые их услышат, непосредственно в нравственные импульсы. И если у него отыщется свой евангелист Иоанн, ему придётся заговорить иначе, а не так, как говорил о Христе евангелист Иоанн. Там значилось: «И Слово сделалось плотью»; Иоанну-евангелисту же майтрейи-будды придётся сказать: и плоть сделалась словом.

Поразительным образом всё то, что слетит с уст майтрейи-будды, будет пронизано мощной энергией Христа. Наши оккультные исследования показывают нам теперь, что в определённом смысле также и внешне майтрейя-будда повторит жизнь Христа. Когда в древние времена великая личность выступала в качестве наставника человечества, это обнаруживалось уже в ранней юности в особенных задатках, в психике соответствующего ребёнка. Впрочем, наряду с этим всегда существует также и иное развитие, которое протекает таким образом, что в определённом возрасте бывает замечено полное преображение соответствующего персонажа. Происходит это тогда, когда человек дорастает до определённого возраста, и здесь его «Я» оказывается изъятым из телесных оболочек, а в его тело вступает уже иное «Я». Величайшим примером этого явился сам же Христос Иисус, которым на 30-м году овладела личность Христос.

При всех воплощениях бодхисатвы, который сделается майтрейей-буддой, обнаруживалось, что как раз в этом отношении его жизнь сложится, как у Христа. При всех воплощениях бодхисатвы про подрастающего ребёнка, да что там – даже юношу, никогда не становится известно, что он сделается бодхисатвой. Всякий раз, как на свет появляется бодхисатва, обнаруживается, что с 30-го по 31-й год его телом завладевает другая личность. Никогда этому бодхисатве не прийти так, чтобы уже в самой ранней своей юности он выказал свои качества бодхисатвы. Однако с 30-го по 31-й год он выкажет себя в совершенно ином качестве, и как раз потому, что телом его завладела другая личность. Персонажи, таким вот образом овладевающие личностями других людей – это те персонажи, что жили в старые времена и не будут появляться в качестве детей: такие персонажи, как Моисей, Авраам, Иезекииль. Также обстоит дело и в нашем столетии с тем бодхисатвой, который позднее, через три тысячи лет, будет майтрейей-буддой. Настоящим оккультным дилетантизмом было бы утверждение, что этот майтрейя уже в ранние годы мог бы быть распознан в качестве такового. Между 30-м по 31-м годами он проявляет себя – исключительно посредством собственной энергии, без того, чтобы на него было указано кем-либо ещё; и собственной же энергией он будет убеждать. И мы лучше всего убедимся в том, что указано неверное лицо, если о каком-либо молодом человеке, которому ещё нет тридцати, будет говорится, что в нём обнаружился бодхисатва. Уже по этому одному мы должны будем убедиться в ложности указания. А утверждения такие делаются снова и снова. Достаточно вспомнить о том, что в XVII в. появилась личность, утверждавшая, что является воплощением Мессии, Христа. Личность эта – Саббатай Цеви*****, выступивший в XVII в. и выдававший себя за Христа; в Смирну на паломничество к нему и в самом деле стекалось большое число людей со всей Европы – из Испании, Италии, Франции.

Несомненно то, что в наше время существует колоссальное предубеждение против признания гения в ком бы то ни было. Впрочем, с другой стороны, существует также и громадная косность, сказывающаяся в том, что мы с большой охотой, опираясь на чьё-либо авторитетное мнение, готовы признавать и воздавать соответствующие знаки поклонения той или иной фигуре, как действительно выдающейся. Важно, что духовная наука выступает сегодня таким образом, что она в минимальной степени опирается на слепое доверие авторитетам.

Многое из того, что было мной сегодня сказано, поддаётся проверке лишь средствами оккультных исследований. Однако я призываю вас к тому, чтобы вы не доверялись мне в этих предметах, но проверяли их на всём, что вам известно относительно живой истории, вообще на всём, что вы смогли узнать на собственном опыте, и я совершенно спокоен на тот счёт, что чем доскональнее вы будете проверять, с тем большей точностью всё это будет подтверждаться. В эпоху интеллектуализма я апеллирую не к вашему доверию авторитетам, но к вашему испытанию интеллектом. Вот и бодхисатва XX столетия не станет ссылаться на каких бы то ни было провозвестников, но будет опираться исключительно на силу собственного слова и будет, как человек, выступать в мире в одиночку, сам по себе.

Вот какими, примерно, могли бы быть слова, в которых я попробовал бы обобщить то, что было сказано сегодня: в нашем, как человечества, развитии, действуют два течения. Одно – течение мудрости, или Будды, высочайшее учение о мудрости, добросердечии и мире во всём мире. А чтобы это учение Будды могло действенно укорениться во всех сердцах, совершенно необходим импульс Христа.

Второе – это течение Христа, которое выведет человечество от интеллектуализма через эстетизм – к нравственности. И величайший наставник импульса Христа всегда пребудет преемником Будды, тем бодхисатвой, который воплощается вновь и вновь и по истечении трёх тысяч лет сделается майтрейей-буддой. Ибо верно то, о чём свидетельствуют восточные источники: ровно через пять тысяч лет после того, как Гаутама Будда обрёл своё просветление под деревом бодхи, майтрейя-будда воплотится на Земле в последний раз.

Последовательность бодхисатв и будд не имеет ничего общего с космическим бытием Христа, и в теле Иисуса бен Пандиры воплотился не Христос, но некий бодхисатва. Христос пребывал в материальном теле только однажды, причём на протяжении лишь трёх лет, бодхисатва же вновь является каждое столетие – вплоть до своей реализации в майтрейе-будде.

Итак, мы видим, что перед духовной наукой стоит сегодня задача быть синтезом религий. Одна форма религии может быть нами обобщена в буддизме, другая – в христианстве. И чем дальше будем мы продвигаться в будущем развитии человечества, тем больше будут объединяться религии, подобно тому, как соединяются в наших сердцах Будда и Христос.

Тем самым мы бросили взгляд на духовное развитие человечества, увидев необходимость духовно-научного подъёма, который должен явиться подготовкой к пониманию того, что протекает в находящейся в поступательном развитии культуре, чтобы прийти к пониманию процессов в эволюции человечества.

ПРИМЕЧАНИЯ

* урим… туммим: евр.: блеск и мудрость. См. Исход 28, 9 слл.

** до Шопенгауэра: (Schopenhauer, 1788-1860), основное сочинение «Мир как воля и представление» («Die Welt als Wille und Vorstellung»), 1819. Относительно занятий Шопенгауэра буддизмом см. Рудольф Штейнер: «Biographien und biographische Skizzen 1894-1905», GA 33, гл. «Arthur Schopenhauer», S. 230 ff., там же S. 259.

*** Иосафат… всё то же слово «бодхисатва»: ср. прим. к с. 35!!, а также Ernst Kuhn, «Barlaam und Iosaph. Eine bibliographisch-literargeschichtliche Studie», München 1894, Abhandlungen der philosophisch-philologischen Klasse der Königlich Bayerischen Akademie der Wissenschaften.

**** Ex deo nascimur. Ex deo nascimur = Мы рождаемся из Бога; In Christo morimur = Во Христе мы умираем; Per spiritum sanctum reviviscimus = Благодаря Св. Духу мы рождаемся вновь. В отношении этого афоризма, формулирующего цели истинного розенкрейцерства см., например, Рудольф Штейнер «Bilder okkulter Siegel und Säulen. Der Münchner Kongreß Pfingsten 1907 und seine Auswirkungen», GA 284/285.

***** Саббатай Цеви (1626-1676): выступил в 1666 г. в качестве мессии, однако затем перешёл в ислам. См. J. Kastein, «Sabbatai Zewi, der Messias von Ismin», 1930.