Искреннее удовлетворение охватывает меня теперь, когда я обращаюсь к вам – здесь, среди безмятежных гор, откуда открывается великолепный вид на озеро – со словами о предметах, чрезвычайно интересующих нас как некие послания, как данности духовной жизни. И если ныне я приступаю к изложению, отталкиваясь от наиболее заметного факта, с которым прежде всего соприкасаются те, кто собрался здесь сегодня, чтобы посетить наших любителей гор, так это будет, пожалуй, то соображение, что если сколько-то наших друзей удалились сюда, они сделали это всё же не в стремлении к горному уединению, а скорее ради умиротворения и очарования горной местности{В оригинале Р. Штейнер, пользуясь предоставляемой немецким языком возможностью образовывать составные слова, употребляет Bergesfreunde, Bergeseinsamkeit, Bergesfriedlichkeit и Bergeslieblichkeit – «друзья (или любители) гор», «горное одиночество», «горное спокойствие», «горное очарование». - Прим. перев.}. И если кто-либо задастся здесь вопросом: но какой порыв, какое желание наших сердец даёт к этому основание? – то, возможно, будет правильно, если мы сочтём такой порыв и такое желание в чём-то родственными с нынешней устремлённостью людей к духовной жизни вообще. И, надо надеяться, мы не впадём в заблуждение, предположив, что тот же самый порыв, побудивший многих отправиться сюда, в это горное уединение, существует и во внешнем мире.

Человек знает – или же догадывается – о том, что во всём, что нас окружает в качестве природы, будь то лес и горные вершины, или погодные явления, например, гроза, безраздельно царит духовность, которая, по словам одного видного представителя западной мысли, представляет собой, как духовность, нечто более последовательное, чем человеческие поступки, чувства и идеи. И точно, нами должно завладеть предощущение того, что во всём, что нас окружает, как лес и утёс, гора и озеро – вещает дух. В рамках же духовной науки мы будем всё лучше уяснять, как из всего того, что окружает нас в природе, из всего, что как твердь несёт нас на себе – то, что из этого вещает, есть дух. Мы оглянемся на незапамятную старину и скажем сами себе: мы происходим из духовного прошлого, мы – дети древности. И подобно тому, как мы создаём произведения искусства, как усердствуем в том, чтобы они нам покорялись, – в точности так же создавали свои орудия наши предки. А всё, что нас окружает в качестве природных явлений, представляет собой результат деятельности богов-праотцев в незапамятные эпохи. Если мы проникнемся таким чувством, вся природа мало-помалу сделается для нас тем, чем она и была во все времена для всяких духовных наук. Хотя она и обернётся для нас майей, однако это будет такая майя, что величественна и прекрасна – по той причине, что она является творением божественно-духовного. Таким вот образом, погружаясь так в природу, мы оказываемся среди памятников духовной работы древних доземных эпох. И здесь нами овладевает то великое и мощное, согревающее чувство, что знаменует собой необычайное углубление нашего ощущения природы.

Когда мы удовлетворяем своё ощущение природы при помощи духовной науки, нами овладевает ещё и вот какое представление: что возможность пребывать в духе природы – это есть, в некотором отношении, привилегия. И это – действительно привилегия. Ведь нам следовало бы, да что там, здесь мы просто обязаны вспоминать, что многие и многие люди – в нынешнем своём воплощении – лишены, начисто лишены близости с порождениями природного духа. Как много сегодня – особенно в культурных центрах – натур, более не способных ощущать возвышающее, божественно-духовное начало в природе! Между тем когда мы взираем на природу обострённым с помощью духовной науки взором, нам становится понятно, как тесно связано то, что мы именуем нравственной жизнью (и что представляет собой высшее – после духовной жизни – из всего, чем мы располагаем в этой жизни в смысле наших устремлений), мы уясняем себе, как тесно взаимоувязано то, что мы ощущаем в природе, с тем, что именуется нравственностью.

Быть может, мои слова прозвучат парадоксально, однако это – неоспоримая истина: те люди, которых город вынудил расстаться с представлением о том, как выглядят овёс, рожь или ячмень, как это ни печально, в глубине своих сердец оказываются отделены от глубиннейших нравственных источников нашего бытия. Памятуя об этом, мы как раз и рассматриваем в качестве привилегии возможность находиться вблизи источников духа природы, ибо в таком случае данное ощущение как бы само собой связывается с другим, которое, укрепившись благодаря духовной науке, должно выйти в широкий мир: с истиной реинкарнации. Поначалу мы воспринимаем эту истину – насчёт повторных рождений человека на Земле – как своего рода догмат веры. Но как не сбиться с пути душе в нынешнюю эпоху, когда всякий может видеть, насколько разными дорогами идут по жизни люди, когда зрение полнят картины всевозможного неравноправия, неизбежно распространяющегося по Земле. Вот тогда-то человек, располагающий привилегией находиться вблизи источников природы, и осознаёт, что у него имеются не только все основания для удовлетворения тем фактом, что он в состоянии ведать об истинах духовной науки, но он ощущает также и всю меру ответственности, весь долг постижения духовной жизни. Ведь с чем – в качестве лучшего своего приношения – явятся к порогу смерти те души, которые обладают сегодня той привилегией, чтобы наслаждаться в природе миром и добрым здравием? И правда, что в них самое лучшее?

Если мы бросим беглый взгляд на то, что может быть сказано о духовных силах, которые теперь ближе к нам, нежели это было в XIX в., что мы в состоянии здесь уяснить? Прежде всего мы можем усвоить, что в состоянии взять с собой в последующие воплощения в своих потаённых душевных глубинах, в глубинных чувствованиях нечто иное – в том случае, если пронизаем себя духовной наукой, нежели в случае, если будем от неё далеки. Поистине, то, что может быть нам дано духовной наукой, рекомендовано нам теперь к восприятию не в качестве абстрактного учения, не как теория. То, что воспринимают ваши души, что входит в них как теория, вообще-то призвано к тому, чтобы всё это сделалось жизнью. И то, что таким образом становится жизнью, у многих людей оказывает своё действие уже теперь, уже в настоящем воплощении, ну, или в следующем. Это становится действительной, непосредственной жизнью, такой жизнью, представление о которой мы можем получить лишь в том случае, если отдадимся тому пророческому взгляду, который говорит нам: «И куда же, в каком направлении движется это развитие?» А оно со всеми своими плодами переходит в непосредственное внешнее бытие. И то, что мы сегодня в состоянии лишь проронить, только вымолвить, исключительно облечь в слова, – всё это делается взглядом, взглядом молодых глаз и взглядом глаз старых, взглядом, оказывающим благодатное действие.

Все те, кто пока ещё не смог приблизиться к теплу и свету духовной науки, чтобы воспользоваться плодами этой одухотворённой науки в собственных интересах, ощутят тогда всю меру благодати, даруемой таким взором! Всё, чем только может физический человек являться, будет в будущем обладать тем огнём, топливом для которого послужит всё то, что представляет собой исключительно теорию. Мала горстка людей, желающих быть истинными носителями всего того, что должно в будущем достаться всем тем людям, которые в том нуждаются: истинные, настоящие плоды человеческой любви и человеческого сострадания. Мы изучаем духовную науку не ради самоудовлетворения, не из самодовольства, но с той целью, чтобы обрести нежные, благотворящие руки, кроткий взгляд, оказывающий своё действие уже в силу одного того, какой свет изливается из наших глаз, дабы от нас распространялось то, что источает глаз, этот первоисточный кладезь всего того, что мы именуем духовным созерцанием. Те люди соответствующего умонастроения, кто сподобился пребывать в достаточной близости от природы, уже теперь должны обратить внимание на то, как всё меняется в наше время, насколько иным делается всё и вся! И правда, изменения идут, причём меняется мироздание как таковое.

Приходится слышать, что «природа не делает скачков»*, однако это не так. В природе то и дело происходят скачки. Скажем, от листа – к цветку, от цветка – к плоду. Когда из яйца получается цыплёнок, имеет место скачок. Нет на свете ничего более ложного, чем утверждение, что природа не делает скачков. Скачки встречаются повсюду, везде происходят внезапные переходы. И вот, как раз в эпоху такого перехода мы и живём. Вот, мы пережили год, имевший величайшее значение**, я говорю о годе 1899. Наступление XX века было важно для всего культурного развития – благодаря пересадке на западную почву восточных начал, их смешению со здешними принципами, с тем, чтобы возникло то, что может быть впитано как раз-таки из природной жизни ради некоторого оживления нашей глубинной душевной жизни.

Те, у кого дух пробудится, смогут усмотреть посреди природных процессов – новых существ. В то время как человек, ещё не ставший ясновидящим, несмотря на всю свою скорбь по непрестанно отмирающему, будет всё в большей степени ощущать в природе некое оживление, тот, чьи ясновидческие способности пробудились, будет наблюдать, как из отмирающей природы возникают новые элементарные существа. Между тем как в грубом материальном мире будет наблюдаться сравнительно мало грандиозных перемен перехода к XX столетию, духовно раскрывшиеся натуры будут чувствовать: времена претерпевают перемены и на нас, людей, ложится долг приуготовлять духовное познание. Всё большее и большее значение будет приобретать наблюдение соответствующих предметов и их фиксация в сознании. Ибо от человеческого произволения зависит: воспринимать ли такие предметы – ко спасению человечества – или же настраиваться на то, чтобы они проходили мимо нас; в последнем случае это будет иметь пагубные последствия.

Означает же это следующее: на переходе к XX столетию на свет, некоторым образом, будет появляться сравнительно новый род природных существ, который возникает из природы в качестве духовного источника и будет делаться зримым и осязаемым для людей. Конечно же, тупой и косной оказалась бы такая человеческая натура, которая бы не смогла распознать приход весны, однако дело здесь не только в этом. Те, кто окажутся в состоянии переживать то, о чём было только что сказано, в качестве природного факта, будут хранить соответствующие впечатления совершенно иным образом, чем при посредстве обычной памяти. То, что будет к ним притекать от новых элементарных существ, они будут передавать через себя дальше подобно тому, как делают это семена через зиму – к весне. В прошлом те переживания, что были связаны с весной, были независимы от связанных с осенью: вся эта светозарность природы весной и скорбные чувства по осени. То, что уделяет нам от своей памяти Космос, приводит к тому, что кое-что из того, что мы переживаем осенью, сообщается весне. Когда мы даём элементарным энергиям осени оказать на нас своё действие, мы в состоянии по-новому изведать то, что готовит будущее. Новизна уготована будущим всему на свете, и наш долг в том, чтобы посредством познания духовного начала подготовиться к ее постижению. Ибо духовная наука явилась в мир не по человеческой прихоти, а потому, что на небесах вершатся новые вещи, которые могут быть восприняты лишь в том случае, если люди согласятся с результатами духовных исследований. Для того-то и явилось на свет теософское движение.

Что имеем мы в природе, то же самое наблюдается и в нравственной жизни: также и здесь происходит преобразование душевной жизни. О себе даст знать много такого, о чём люди пока что не имеют даже понятия. В качестве примера хотелось бы упомянуть только об одном. Именно, будет появляться всё больше таких людей (и прежде всего это будет у обнаруживаться детей), с которыми дело будет обстоять так, что когда данный человек вознамерится в будущем что-то исполнить, совершить тот или иной поступок, это его намерение заявит о себе в его душе так, что он ощутит потребность на время замереть и поприслушиваться к тому, что ему говорят из духовного мира. Он столкнётся с фактом, который явится перед ним воочию, как видение. В первый момент это видение окажет на него своеобразное действие. А уж после (если только он подойдёт к духовной науке поближе) он распознает, что в видении этом ему дан кармически точный образ только что совершённых им действий. Тем самым его душе будет дан знак: тебе необходимо работать над собой, чтобы влиться в эволюцию будущего. И будет показано, что никакой поступок не остаётся без последствий. Это сделается стимулом, упорядочивающим нашу нравственную жизнь. Так нравственные побуждения, навроде кармы, будут шаг за шагом погружаться в наши души, если мы подготовимся к тому, чтобы открыть свои духовные глаза и уши для того, что может быть нам сказано из духовного мира.

Нам хорошо известно, что пройдёт немало времени, пока люди выучатся видеть в духе. Однако в XX столетии этому будет положено начало, и на протяжении трёх тысячелетий всё больше и больше людей будут этого достигать. Этому человечество посвятит следующие три тысячелетия. Однако дабы это могло произойти, основные течения развития сливаются воедино (и это опять-таки по произволению духовного водительства человечества) таким образом, что люди могут во всё большей степени достигать понимания оккультной жизни, какой она изображается нами теперь.

Два основных течения открываются нам. Первое из них известно тем, что существует так называемая западная философия и всё то, что представляет собой элементарнейшие понятия относительно духовного мира, ведёт своё происхождение из чистейших философских основоположений. Весьма примечательно бывает проследить то, что постепенно, шаг за шагом имело место в области науки западной культуры. Мы наблюдаем здесь, как люди впадают в чистый интеллектуализм, другие же стоят на почве религиозной жизни, однако в то же самое время наполнены тем, что может быть дано лишь стоящим за всем на свете созерцанием духовного мира. Повсюду мы наблюдаем, как западная философия так и сочится духовной жизнью. Назову одного только Владимира Соловьёва***, русского философа и мыслителя, настоящего ясновидца, пускай даже он смог заглянуть в чисто духовный мир лишь трижды за свою жизнь: первый раз девятилетним мальчиком, во второй раз – в Британском музее и в третий раз – в бытность в египетской пустыне, со звёздным небом Египта над головой. Здесь-то и отверзлись ему те предметы, что могут быть доступны лишь ясновидческому взору. А отсюда в нём расцвело то, что нашло своё выражение в узрении будущего человеческой эволюции. Наружу высвобождается то, чего – исключительно напряжением ума – достигли Шеллинг и Гегель****. Поскольку они одиноко высятся на вершинах мышления, нам следует также и здесь поместить их на ту высоту, на которой впоследствии будут находится все образованные люди. И верно, всё это уже говорилось на протяжении последних столетий, и в особенности последних четырёх веков. Если мы пересмотрим это и переработаем с помощью методов практического оккультизма (а это и происходило в последнее время), дабы исследовать именно то, что измыслили чисто рассудочные умы, начиная с Гегеля и до Геккеля*****, мы увидим, что оккультные силы оказывали своё действие также и здесь. Налицо весьма примечательный результат: мы можем говорить о чистой инспирации в связи с теми лицами, которые в наименьшей степени представляются таковыми. Кто инспирировал их, все те умы, что пребывают на чисто интеллектуальной почве? Кто затеплил эту духовную жизнь, вещающую из каждой книги, которая проникает вплоть до самых неказистых лачуг? Откуда берёт начало всё то, что представляет собой абстрактную духовную жизнь в Европе и воплощает собой этот примечательный итог?

В самом деле, всем нам известно, как приключилось то великое событие, что мы описываем. Великая личность в развитии человечества, одна из тех личностей, которые мы именуем бодхисатвами, некогда воплотилась в царском доме Шуддходане. Все мы знаем, что этой личности было предначертано подняться на следующую за бодхисатвой ступень достоинства. Всякий человек, поднимающийся выше и достигающий достоинства бодхисатвы, в качестве последней инкарнации должен сделаться буддой. Что означает это достоинство будды? Что означает оно, в частности, применительно к тому бодхисатве, который добился достоинства будды в качестве Гаутамы Будды? Оно означает, что будда (и так обстоит дело в случае всякого будды) более не нуждается в том, чтобы воплощаться на Земле в материальном теле. Вот так и получилось, что предопределённый к тому Гаутама Будда, как и всякий будда, действовал впоследствии со стороны духовного мира. В будущем он более никогда не должен был вновь расхаживать по Земле в материальном облике; однако то, что было им последовательно, от воплощения к воплощению, достигнуто, делало его способным оказывать впредь на нашу земную культуру воздействие свыше.

Первое осуществленное им великое деяние, как я указал в Базеле******, действие, которое Будда должен был исполнить как чисто духовное существо, было то, что в астральное тело одного из двух мальчиков Иисусов, того, которого изображает Евангелие Луки, он внедрил те энергии, что находят выражение в смысле того изречения, которое мы неизменно употребляем на Рождество: «Высшие духовные существа являют себя, и да будет мир в людях доброй воли на Земле»{Традиционно по-русски «Слава в вышних Богу, и на Земле мир, и в человецех благоволение». - Прим. перев.}.

Если нас берёт за живое это изречение, в котором ангельские существа парят в ореоле над милым дитятей, нам следует знать, что в этой ауре Иисуса действуют энергии Буддовой нирманакаи*******. С этих пор духовные энергии Будды оказались привиты высшим личностям в реализующихся фактах, о которых говорит мистерия Голгофы. Так что его энергии продолжают своё действие также и в этом мировоззренческом течении западных философов. Исходя из духовного мира сам он явился стимулом к жизни, продвинувшейся вплоть до рассудка, а затем – заплутавшей.

Если мы читаем теперь Лейбница†, Шеллинга или Соловьёва и задаёмся вопросом: «Как они были инспирированы?» – так это благодаря существу, которое появилось на свет во дворце Шуддходаны, совершило восхождение от бодхисатвы до будды, а далее действовало бескорыстно. Последовавшая его деятельность имела настолько самозабвенный характер, что сегодня мы можем вернуться вспять во времена, когда на Западе даже и имени Будды не называлось. Вы не отыщете имени бодхисатвы, ставшего Буддой, даже у Гёте! Однако он живёт во всём, что вы знаете. Будда оказался настолько хорошо понят, что продолжил своё существование в западной литературе – анонимно. Известно это было и средневековью; вот только тогда про него рассказывали не так. Про него повествовали несколько иначе.

Было это в VIII в., когда жил Иоанн Дамаскин, и вот он-то написал в форме романа книгу††. О чём она? Он повествует, что жил некогда видный наставник, который сделался учителем Иосафата, преподавшим Иосафату то, что является тайным учением, что составляют великие христианские истины. И вот если во всём этом разобраться и внимательно проследить, соответствующие истины мы встретим по всему повествованию. Обнаруживаются также и рассказы из буддистской литературы. Прослеживая предмет дальше, мы наталкиваемся на легенду, ту легенду, в которой повествуется, что Будда продолжает жить и дальше, впрочем, не в земном человеческом виде, но в виде животного – зайца. И когда однажды пришёл брахман и отыскал зайца (бывшего личиной Будды), он начал ему жаловаться на бедствия людей в мире, и тогда Будда, чтобы помочь людям, зажарил самого себя в огне, который сам же разжёг. Брахман взял его и поместил на Луну. Поскольку известно, что Луна является символом непреходящей мудрости, которая пребывает в человеческой груди, мы видим, что в древней легенде изображается и излагается представление относительно самопожертвования Будды{Более подробное изложение легенды в несколько ином варианте см. GA 92, Пятая лекция, Берлин, 22 июля 1904 г. Лунный заяц – юэ-ту, он же лин-ту («чудесный заяц»), юй-ту («нефритовый заяц») – в древнекитайской мифологии заяц, живущий на луне, под растущим там коричным деревом и круглый год толкущий в ступке снадобье бессмертия. Первые упоминания о юэ-ту встречаются в литературе с 3 в. н. э. Однако изобразительный материал и особенно найденный в начале 1970-х гг. похоронный стяг из кургана Мавандуй, датируемый периодом Западная Хань (206 до н. э. – 8 н. э.), на котором рядом с серпом луны нарисован заяц, стоящий на задних лапах и толкущий снадобье, позволяет отнести появление представлений об юэ-ту к более ранней эпохе.}.

В чём состоит задача будды там, вовне – в мире духа? Его задача в том, чтобы неизменно поддерживать в наших сердцах горение тех энергий, из которых может быть извлечена высшая мудрость. Вот как и следует нам понимать то течение, что проходит через наш мир: это течение Будды. Течение это представлено также и в той форме, что прослеживается по нашему столетию, пусть в весьма отвлечённом виде. Однако нам необходимо постараться уяснить оккультное значение каждой духовной формы. К этому течению присоединяется ещё и другое, начало которому было положено в мистерии Голгофы и которое по необходимости объединилось с направлением Будды в единое целое: в своей земной жизни мы также должны его воспринять. Это, опирающееся на Голгофу, течение, к которому должны приобщиться все люди, затрагивает человека не только внутренне, нет, течение это таково, что оно пронизывает всё наше земное существование.

В то время как в течении будды, как и во всяком другом, мы имеем традицию, затрагивающую всех нас как людей, существо Христос придаёт всему космический уклон. Все бодхисатвы относятся к личностям, проделывавшим свой жизненный путь здесь, на Земле, они принадлежат Земле. Личность же Христа происходит с Солнца и появляется на Земле лишь с Иоанновым крещением, она находится в материальном теле Иисуса из Назарета лишь на протяжении трёх лет. Характерной особенностью этой личности Христа является то, что ей предопределено действовать в земном мире лишь на протяжении трёх лет. Это – то же самое существо, на которое указывал Заратустра, назвав его Ахура Мазда, который кроется позади зримого Солнца, то самое, о котором возвещали святые риши и о котором говорили греки как о существе, составляющем основу плеромы. Это – то самое существо, которое постепенно сделалось духом нашей Земли, аурой нашей Земли – с тех пор, как на Голгофе пролилась его кровь. Первым, кто смог его таким увидать без непосредственной опоры на материальное событие, был Павел.

Так что благодаря событию Голгофы произошло нечто такое, отчего наше земное развитие стало протекать совершенно небывалым образом. Уже прежде здесь имелись все условия для того, чтобы посредством многообразных религий усвоить самые различные понятия. Я уже изложил, что оказывало действие со стороны религии Будды, поскольку существо Будда излучило свой импульс в астральную ауру Иисуса: то, что душа в силу естества познает и воспримет новое, означает буквально то, что подобно тому, как личность Христа через крещение низошла в материальное тело и пребывала в нём вплоть до события Голгофы, находясь здесь на материальном плане в качестве материального же события, она точно так же приступит теперь к новой свой деятельности в эфирном мире. Итак, в связи с событием Иоаннова крещения и вплоть до Голгофы мы можем говорить о материальном воплощении, теперь же – об эфирном Втором пришествии.

Эфирный Христос воспринимается постольку, поскольку формируется эфирное тело, в том числе и с помощью осенних впечатлений, которые вплетает в себя человек. Для чего являлся сюда Христос во плоти? Чтобы человек был в состоянии подняться в своём развитии выше, дабы затем сделаться способным всё больше и больше воспринимать Христа в эфирном начале.

Так что можно сказать, что в настоящей лекции мы отталкивались от тех элементарных духов, что заявляют о себе в природе, мы восходили от тех своеобразных видений, что подвигают нас к тому, чтобы приостановить свою деятельность и прислушаться к внутреннему слову. И вот во всём этом, во всех разыгрывающихся вокруг нас событиях, сосредоточивающихся вокруг центра, мы наблюдаем, что люди, надлежащим образом сориентированные по отношению к духовному миру (а под этим я подразумеваю не прошедших духовную школу ясновидцев, которые всегда были в состоянии отыскать Христа, но людей в их природном развитии), что эти люди узрят Христа в качестве эфирного явления, узрят Его, который будет вмешиваться в ход мировых событий исключительно из эфира. Мы видим, как все эти события выстраиваются вокруг будущего события Христа. А взяв весь путь духовного становления в его поступательном развитии, мы видим: приносящий себя в жертву на огне любви Будда – вдохновитель нашей духовной науки.

Люди, вдумчиво знакомящиеся с такими сочинениями, как «Испытание души», которое мне удалось поставить в Мюнхен円†, и понимающие, где кроются исполненные таинственности энергии, которые указывают на то, что происходит в окружающей нас природе, люди, пристально следящие за будущей мудростью, пускай даже мудрость будущего – это зачастую глупость для современности, точно так же, как и современная мудрость – это нередко будущая глупость, эти люди постигнут, что в будущем появится пронизанная импульсом Христа химия, пронизанная импульсом Христа ботаника и т. д. В основе этого – не химерические молекулы. Всё, что простирается в природе вокруг нас, ведёт происхождение от духа. Так, цветок – это эфирное существо, но, с другой стороны, посредством этого цветка дух извне проникает в Землю. В том, что из Земли произрастает – в отношении формы и вида – перед нами обнаруживает себя высший смысл. Мы будем познавать не только с помощью веры, нет, мы будем уразумевать.

Тем самым нашему взору представляется уже второе направление, которому следует связаться с первым. Предстоящие годы принесут Земле много неожиданностей. Во всех предметах, которые будут таким образом о себе заявлять, мы сможем воспринять принцип Христа, между тем как импульс Будды будет нами ощущаться на всё более глубинном уровне. По этой причине лишь благодаря постижению тех возвышенных шагов, что исходят от духовного водительства мира, нам удастся разобраться в том, как возможно нам прослеживать импульс Христа, уяснить, что именно Он есть тот, кто на путях исторического становления выводит из одной личности – другую. Что предлагает взору охваченного жаждой познания человека такое явление, каким оно находит себе выражение на Западе, где всё мышление по преимуществу обнаруживает себя на манер (скажем, чтобы сослаться на пример) Галилея, или, опять-таки, на Востоке – на манер Владимира Соловьёва? Если мы это видим, то уразумеваем, насколько объективно действует импульс Христа. Подобным же образом мы можем усмотреть импульс Христа повсюду во всём том, что происходит в окружающем мире.

В следующие культурные периоды будут происходить грандиозные вещи. Окажется действительностью то, что в четвёртом периоде было лишь мечтой великого мученика Сократа††††. Ведь чем, собственно, был этот великий импульс Сократа? Он хотел, чтобы тот, кто изведал нравственный закон и прозревает в него так, что ощущает себя им пронизанным, чтобы этот человек также и действовал соответствующим образом, как человек нравственный. Подумаем о том, насколько мы всё ещё от этого далеки, как много отыщется таких, кто в состоянии сказать: так должно свершиться! – однако сколь мало тех, кто обладает для этого внутренней силой, мощью нравственности! Чтобы этические учения были так отчётливо ясны, а нравственные чувства – так надёжны, что абсолютно невозможным оказывался случай, когда бы мы что-то познали, не испытав при этом побуждения со всем пылом это тут же и исполнить; что это и в самом деле может вызреть в человеческих душах, чтобы не только осознавалось, но и не могло быть иначе, чтобы нравственный толчок делался также и поступком, – всё это зависит от того, чтобы человек вжился в два означенных духовных направления. И тогда под влиянием их обоих будет появляться всё больше и больше таких людей, которые будут в состоянии переходить от восприятия, от нравственного познания, от морального толчка – к действию.

Что обеспечит человечеству возможность того, чтобы два этих течения слились воедино, дабы на их основе можно было через Будду – постичь Христа? Это станет возможным благодаря тому, что должность бодхисатвы никогда не будет оставаться незаполненной. В тот самый момент, когда один бодхисатва становится буддой, до достоинства бодхисатвы будет возвышаться кто-то другой. И вот появилась такая личность, относительно которой нам известно, что она жила в качестве ессея приблизительно за сто лет до Иисуса из Назарета. Личность, к сожалению, оставшаяся опороченной и непризнанной, например, такими людьми, как литератор Цельс†††††, но в особенности это относится к «Мировым загадкам» Геккеля. Та личность, которая действовала, таким образом, за целую сотню лет до мистерии Голгофы, известна нам как Иисус бен Пандира, одно из воплощений того бодхисатвы, что был преемником Гаутамы, бодхисатвы, ставшего Буддой. Он ещё покажет себя как бодхисатва, прежде чем истекут три тысячи лет, а затем, когда таким образом завершатся пять тысяч лет с тех пор, как Будда воспринял своё просветление под деревом бодхи, он также сделается буддой. Всякому добросовестному оккультисту известно, что через пять тысяч лет после просветления Будды под деревом бодхи та личность, что продолжала жить в качестве бодхисатвы, сделается майтрейей-буддой. А вплоть до этого он будет воплощаться ещё неоднократно. И затем, когда минуют пять тысяч лет, появится учение: учение о майтрейе-будде, будде блага, когда то, что говорится, тут же оказывает и нравственное воздействие. Мы ещё не располагаем соответствующей силой слов, чтобы отобразить такое воздействие. Усмотреть это можно лишь в духовном мире, и чтобы это воспринять, человеку ещё следует созреть. Необычность этого майтрейи-будды в том, что он, некоторым образом, будет подражательно следовать тому, что имело место в событии Голгофы.

Нам известно, как личность Будды вселилась в Иисуса из Назарета и оказывает воздействие на развитие Земли только лишь извне. Все, кто живут как бодхисатвы и в какой-то момент делаются буддами, разделяют на Земле ту судьбу, которую в состоянии усмотреть любой добросовестный оккультист: в некотором отношении в юности они – никому не известные люди. Те, кто что-то про них знает, быть может, усматривают в них одарённых людей, однако не видят того, чтобы их пронизывало существо бодхисатва. Так было всегда, и так будет также и в XX в. Лишь в промежуток времени с 30-го по 33-й год (тот же интервал, что и между крещением в Иордане и Голгофой) его можно будет опознать. Здесь в человеке происходит некий переворот: он до некоторой степени жертвует своей личностью и становится пристанищем для другой личности, подобно тому как личность Иисуса позволила вселиться Христу.

Воплощения бодхисатвы, представляющие собой воплощения будущего майтрейи-будды, являются на свет в неизвестных людях. Они оказывают действие как единичные люди, посредством свой собственной энергии. Также и майтрейя-будда будет воздействовать собственной энергией и вопреки мнению влиятельных персон. В юности он будет оставаться неизвестным. А когда на 30-м году он принесёт свою личность в жертву, он поставит себя так, что произносимые им слова будут оказывать нравственное воздействие. Через пять тысяч лет после того, как Будда просветлился под бодхи, также и его преемник возвысится до достоинства будды и окажется подателем слова, заряженного нравственным воздействием. Теперь мы говорим: «В начале было слово». А тогда нам придётся говорить: в майтрейе-будде нам послан великий учитель, который появился здесь, чтобы разъяснить людям событие Христа в полном его величии. Своеобразным в нём окажется то, что, будучи великим учителем, он принесёт с собой возвышенное, высочайшее слово.

Поскольку зачастую то великое, что должно было прийти в мир надлежащим образом, понимали донельзя превратно, нам следует попытаться подготовиться к тому, что должно воспоследовать в данном случае. И пожелай мы приблизиться к духу – здесь, в точке, где дух природы обращается к нам также и в нравственном плане, мы вправе сказать самим себе: в определённом отношении и вся духовная наука – это подготовка к тому, чтобы мы выучились понимать слово, сказываемое в отношении событий прошлого при наших рассуждениях о смене эпох.

Новые времена наступали тогда, когда Иоанн возвещал приход Христа. О новой эпохе, в отношении которой существует необходимость в изменении нашего сознания, о такой вот новой эпохе, в некотором смысле, мы можем говорить и теперь. При неприкосновенности величайших культурных средств, возникающих во внешнем мире, сознание человека должно перемениться таким образом, что в его душе окажется выделено место также и для того, чтобы заглядывать в духовный мир, который будет по-новому возвещать о себе как раз ту эпоху, в которой мы живём. Сделается ли что-то из него зримым уже здесь, в этой жизни, а, может, у врат смерти или же с новым рождением, – в любом случае мы не только увидим этот новый мир, но и будем из него действовать. И лучшее, что в нас зачастую имеется, проявляется благодаря тому, что сущности ниспосылают нам эти энергии от врат смерти, из другого мира. Но мы также будем в состоянии излучать эти энергии в том случае, если пройдём через врата смерти так, что приобретём здесь то, что сами же признаем необходимым для нашего времени изменением. Кое-что на этот счёт я взял на себя смелость поведать вам сегодня.

ПРИМЕЧАНИЯ

* природа не делает скачков: Карл фон Линней (Karl von Linné, 1707-1778), в «Philosophia botanica», Stockholm 1751, Nr. 77.

** год, имевший величайшее значение: 1899 годом завершается длившийся с 3101 до Р. Х. и до 1899 по Р. Х. временной отрезок, именуемый в индийском ареале «кали-юга», т. е. «эпоха тьмы».

*** Владимир Соловьёв (1853-1900), русский философ. Три переживания, указанные Рудольфом Штейнером, изображены Соловьёвым в стихотворении «Три встречи. Москва – Лондон – Египет. 1862 – 1875 – 1876», содержащемся в издании «Gedichte von Wladimir Solovjeff, übertragen von Marie Steiner», Dornach 1969. Под «расцветшим» для Соловьёва под влиянием этих встреч «узрением будущего человеческой эволюции» Рудольф Штейнер имеет в виду «Краткую повесть об Антихристе», вошедшую в переведённые по предложению Рудольфа Штейнера Harry Köhler (Harriet von Vacano) избранные сочинения (в 5-и томах), в томе I, 2. Teil «Sonntags- und Osterbriefe», S. 254 ff., Stuttgart 1922.{«Краткая повесть об Антихристе» входит в «Три разговора»: «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, со включением краткой повести об Антихристе и с продолжениями. 2-е изд. 1901. - Прим. перев.}

**** Шеллинг (Schelling, 1775-1854).

Гегель (Hegel, 1770-1831).

***** Геккель (Haeckel, 1834-1919). См. Рудольф Штейнер «Загадки философии» («Die Rätsel der Philosophie in ihrer Geschichte als Umriß dargestellt») (1914), GA 18.

****** как я указал в Базеле: Рудольф Штейнер «Евангелие Луки» («Das Lukas-Evangelium») (10 Vorträge, Basel September 1909), GA 114.

******* нирманакая: в восточной науке так обозначается тело существа будда после того, как он изведал совершенство.

† Лейбниц (Leibnitz, 1646-1716). См. Рудольф Штейнер «Загадки философии», ук. соч.

†† Иоанн Дамаскин… в форме романа книгу: «Легенда о Варлааме и Иосафате» («Die Legende von Barlaam und Josaphat») Первый нем. перевод Felix Liebrecht, Münster 1847. Новый перевод Ludwig Burchard, München o. J. (Theatiner Verlag).

††† «Испытание души», которое мне удалось поставить в Мюнхене: Вторая из четырёх современных мистериальных драм Рудольфа Штейнера, первая постановка – 1911 г. См. «Четыре мистериальные драмы» (1910-1913), GA 14.

†††† Мечтой… Сократа: Сократ (ок. 469 - 399 до Р. Х.), греческий философ. Ср. прим. к лекции "Эфиризация крови".

††††† Цельс, римский философ, написавший в сер. II в. по Р. Х. «Истинное слово», первое полемическое сочинение против христианства.