Мы собрались здесь, чтобы попросить благословения тех спиритуальных сил, которые возглавляют наше духовно-научное движение, благословения ими той рабочей группы, которая к глубочайшему – и общему – удовлетворению создала место для занятий, где через многочисленнейшие символы находят выражение наши волевые импульсы, а именно преданность спиритуальным силам и воля надлежащим образом им служить. Много усилий духа и души было употреблено, чтобы достойно обставить это помещение. Окружённые этими символами, члены ветви будут неизменно получать надлежащее напутствие для своей работы; а те, кто поспешил сюда, чтобы соприсутствовать при открытии, заберут с собой неизгладимое воспоминание, как и те, кто неизменно, дабы наслать сюда укрепляющие посылы, духовно связаны с теми, кто выбрал здесь место для занятий.

Мы должны рассматривать в качестве благодати, уделённой нам спиритуальными силами, тот факт, что пребываем в рядах такого течения, каким является наше духовно-научное движение, поскольку в будущем это движение сделается необходимостью, и мы можем первыми находиться в этом течении, которое должно влиться в будущее развитие человечества, если только ему суждено избавиться от судьбы иссохнуть и зачахнуть. Будучи оккультистом, человек может видеть, что такое оплодотворение неизбежно. И то, что это мы имеем возможность чувствовать себя призванными оказывать содействие такому оплодотворению, нам хотелось бы рассматривать как особую благодать.

Период с XVI по XIX вв. принёс с собой подъём материализма, что также было неизбежностью, пускай даже он доставил лишь те блага, что были необходимы для материального мира. Лишь немногие среди ведущих умов Нового времени были в состоянии понять, что из неизбежных, однако также и увлекающих вниз оков материализма должен вновь зародиться подъём.

Теософское движение – это есть излияние спиритуальных энергий и истин из высших миров. Людям следовало бы вновь узнать те вещи, которые на протяжении тысячелетий были от них сокрыты.

Пожелай мы установить, каковы свойства того движения, в рядах которого находимся, может выясниться весьма важный отличительный момент. Дело обстоит таким образом, как если бы в нём действовал прекраснейший и наиподлиннейший дух человечества, ибо три момента*, если их прочувствовать надлежащим образом, тут же создают представление, что речь здесь идёт о чём-то таком, что полностью отвечает требованиям нашего времени. Три эти момента утверждают не больше не меньше, как то, что в мир должно быть выведено спиритуальное движение, принимать участие в котором может всякий человек. Мы даём характеристику наиболее общечеловеческому движению, когда говорим про него: это общество составляет ядро всеобщечеловеческого братства – и т. д. Это означает не больше не меньше, как следующее: нет на Земле такого человека, который бы не смог быть членом этого общества. Между тем на Земле распространены самые разнообразные исповедания и философии. Не могут все они быть заблуждениями. Тот, кто взялся бы это утверждать, выступил бы с обвинением против разумного миропорядка. Так что речь может идти не только о том, чтобы отыскать объективное зерно всех мировоззрений, которое ведёт к взаимопониманию. На основании этих принципов на свет появилось нечто вроде девиза: «Нет религии превыше истины». Стремление к истине может объединить всех людей, потому что оно будет способствовать взаимопониманию. Так что, вообще говоря, третий момент здесь уже присутствует. Впрочем, кто-то может сказать, что материалисты всё же из общества исключены. Однако это так лишь в том случае, когда материалистическая вера оказывается для них превыше поисков тех энергий, что лежат в основе всех явлений. Это не мы исключаем материалистов, ибо ни один человек, всерьёз взявшийся за поиски, не останется на прежних материалистических позициях. Так что он всего только исключает сам себя, поскольку не желает отыскивать истину. Наше движение не нуждается ни в каких иных принципах, поскольку если понимать всё как должно, внутри теософского движения нет места ни злоупотреблениям, ни перерождению, так как в нём находит обобщение великий идеал душевного согласия и душевного мира. Уясним же, как мир и согласие могут быть принесены в мир.

Христианин, который не сделался теософом, имеет мало надежды понять, что возвышает буддиста до высших миров. А вот христианин, ставший теософом, должен приложить усилия к тому, чтобы его понять, он воспринимает это как свой долг в соответствии с основными принципами теософского движения, которые признаёт. И христианину станет понятно, что жизнь Гаутамы Будды на Земле имела какое-то значение, если он будет знать, что человеку приходится проделать бесчисленное количество воплощений, прежде чем он может стать буддой. Буддисту известно, что по достижении достоинства будды Будде нет нужды вновь возвращаться на Землю. В Христиании говорилось о миссии Гаутамы Будды**. Было показано, что эта душа должна исполнить особую задачу на Марсе. Подготовительную ступень своей миссии Будда прошёл на Земле, чтобы сыграть среди марсианских людей роль, подобную роли Христа на Земле, хотя и не через своего рода мистерию Голгофы, не через прохождение через смерть, поскольку условия жизни марсианских людей иные, чем у земных людей. Так что оккультисту очевидно, что вера буддистов в то, что Гаутаме Будде нет нужды вновь возвращаться на Землю в материальном теле, полностью оправдана. Значит, мы более не противоборствуем их убеждению, тому, что столь близко их сердцу, но хотели бы проявить к нему величайший интерес.

Когда буддист становится теософом, он выучивается постигать то, что священнее всего для христианина. Он познаёт, что в факте прохождения определённой личности через физическую смерть кроется общемировая мистерия, что Христос ниспустился из высших миров для однократной инкарнации, чтобы никогда больше не являться вновь в материальном теле. Он начинает понимать, что эта мистерия представляет собой возврат к равновесию в борьбе между Христом и Люцифером. Если буддист уразумеет это с помощью теософии, он скажет себе: я понимаю, что, в глубочайшем смысле слова, имеет в виду христианин, я понимаю однократное воплощение Христа и вижу, что прежде Христос никогда не бывал на Земле, пока не отыскал себе тело благодаря Иисусу из Назарета.

Если мы посвятим себя подчёркнутым основоположениям, мы в особенности узнаем нечто такое, что в точности противоположно некоему страху, который зачастую встречается у христиан. Ведь пугливый легковерен, его исповедание теряет блеск, пускай даже преимущества других предстают освещёнными. Христианское исповедание как раз и обретает ярчайший блеск, когда мы оккультным образом постигаем отдельные религиозные конфессии. Тому, кто столь пугливо печётся о том, как бы его собственное исповедание не потерпело поражения, если оно будет выставлено рядом с буддистской верой, следует помнить, что перед христианскими теологами всё ещё стоит немало неразрешённых вопросов, что, например, весьма важен вопрос о том, причастны ли к спасению те люди, что жили прежде мистерии Голгофы. Если же христианин дополнительно примет в соображение то, что известно буддисту, он увидит, что всё это – те же самые души, которые жили в телах ещё до явления Христа и снова и снова возвращаются на Землю после мистерии. Однако могут спросить: но как же обстоит дело с душой Будды, которая воплотилась в последний раз за шесть столетий до Христа и больше не возвращалась?

Также и здесь благодаря оккультным исследованиям мы получаем удовлетворительный ответ. Они показывают нам, что Будда был предшественником, тем, кто, принадлежа к высшим иерархиям, был ниспослан вместе с венерианскими людьми, так что вполне правомерно говорить о приходе Будды с целью подготовки ко Христу. Можно понять любую религию, исходя из всякой другой, если только ни одна из них не будет эгоистически попирать другую. Ортодоксальный буддист мог бы, пожалуй, желать поставить своего Будду выше всех существ, чего, впрочем, никакой настоящий буддист делать не станет. Если бы кто пожелал проявить фанатизм в смысле ограниченного буддизма, он мог бы проповедовать, что не может быть никакого иного существа помимо Будды, которое не нуждалось бы в том, чтобы вновь возвращаться на Землю как человек, так что Будда должен быть высшим среди всех. Тем самым буддизм получил бы громадное преимущество перед христианством, которому оказалось бы тогда отведено второе место. Значит, одна религия пришла бы в столкновение с другой. Однако то был бы нетеософский поступок. Ибо теософия или духовная наука наличествуют в мире, чтобы распространять по Земле мир, посредством понимания и изучения одинаковых истин приводить к признанию важности всякой иной религии. Так что будем помнить, что основные наши положения нам следует исповедовать не одними только губами, чтобы затем извращать их в нечто противоположное.

Нами должно овладеть убеждение, что основание рабочей группы – это не только нечто такое, чему мы должны радоваться, но отсюда проистекают также и высокие обязательства, особенно тогда, когда сделан шаг к тому, чтобы сопроводить основание именем, принадлежащим благородному мученику, который в силу рода своих действий вынес больше любого другого человека – и также в будущем должен был вынести больше всякого другого. Я сказал: больше человека, ибо то, что выстрадал Христос, довелось выстрадать всё-таки Богу. Это связано с большими опасностями, которые придётся преодолеть истине в будущем. Если мы нарекаем себе имя «Христиан Розенкрейц», то должны ясно представлять, насколько трудно сохранить как раз данный союз. Мы даём обет верности, для которого, возможно, окажемся недостаточно сильны. В то же время никому не следует запрещать культивировать эту верность в своей душе, верность, которая приводит к необходимости того, чтобы мы взяли продвижение своего будущего в определённом направлении в свои руки. Когда мы чувствуем к чему-то такому, что уже имеется в наличии, столь мощное притяжение, что делаем это сферой своей деятельности, то мы обращаемся к силам уже окрепшего идеализма. Если же мы основываем нечто новое, за нашими плечами стоит друг всяческого сепаратизма, всякой сверхземной самостоятельности: при всякой закладке чего-то нового у Люцифера пробуждается новая надежда. Дело обстоит иначе, когда мы примыкаем к чему-то старинному. А потому горе нам, если мы позабудем про слова: «Народец чёрта не почует, хоть тот его схватил за чуб»***. Мы всегда в состоянии отцепить его от нашего чуба, для чего достаточно лишь нашей доброй воли.

Это великий, однако и опасный момент – когда мы связываем основание с именем, которое носил такой великий мученик. Основатели должны дать себе обет не относится к своей рискованной затее с излишним легкомыслием, но с максимальным постоянством и энергичностью придерживаться того, что обещали. С каждым основанием антропософских рабочих групп мы берём на себя тяжкую ответственность. Если мы примем во внимание, насколько мало всё еще понимается тот импульс, который был дан Христианом Розенкрейцем, то можно себе представить, какие колоссальные трудности возникнут как раз перед теми людьми, которые вознамерились последовать за ним.

Никто и не думает возражать людям Востока, когда они на свой лад рассуждают о майтрейе-будде. А вот если где-то на Земле отыщется принцип христианства, который вообще-то покоится на трёх основоположениях Теософского общества, как тут же начинается бурление мощных сил, громоздящих одно заблуждение на другое. Христиану Розенкрейцу будут принадлежать лишь те, кто сможет сохранить ему верность.

Уже в наше время мы наблюдаем, насколько тяжко даётся понимание христианства и как мало имеется в наличии доброй воли для того, чтобы постигнуть самую суть христианства. Те описанные сегодня основоположения, которые, как счастливые звёзды, царят над духовно-научным движением, внесут вклад как в углубление, так и в то, чтобы нарушить застой. Необходимо пробудить чувство ответственности. Задача данной ветви в том как раз и состоит, чтобы как следует пронизать нас этим чувством. Каких только испытаний не доведется вам изведать даже в самом тесном помещении!

В тот самый момент, когда мы только называем имя Христиана Розенкрейца, мы отстаиваем основополагающий принцип: никакая религия не должна для нас становиться превыше стремления к истине. Христиан Розенкрейц никогда не требует какого бы то ни было культа личности и следит за тем, чтобы все учения были доведены до рассудка и рассмотрены. Его учение ни в коем случае не требует слепой веры в учителя. Мы в первую очередь используем свои собственные силы, а уж после этого представится возможность при помощи истины признать учителей мудрости и согласования восприятий{Примечание издателей к GA 97, с. 119: «Этим выражением [die Meister der Weisheit und des Zusammenklanges der Empfindungen] Рудольф Штейнер указывает на высокоразвитые личности, имеющие большое значение для развития человечества. «Эти возвышенные существа уже преодолели тот путь, который ещё только предстоит проделать прочему человечеству. Они действуют как "учителя мудрости и согласования восприятий человечества"» (из письма члену общества, Берлин, 2 января 1905 г.). Ср. тж. Rudolf Steiner/Marie Steiner-von Sivers, «Briefwechsel und Dokumente 1901-1925», GA Bibl.-Nr. 262.» См. тж. GA 266/1 и 266/2, где выражение повторяется многократно.}. Ни один из них не требует заранее в них поверить, поскольку это означало бы поставить веру в учителя превыше истины. Если бы кто-то когда-либо потребовал бы нечто вроде безусловной веры в одного учителя, уже это означало бы нарушение основоположений теософского общества.

Можно распознать, истиной или ложью является нечто, происходящее из оккультных источников, уделив внимание определённым методам. Например, не было бы ничего легче, чем написать при издании книги «Как достичь познания высших миров?»: «Эти учения даются в инспирации и т. д., они происходят от учителя и т. п.». Однако основоположение теософского общества оказывается нарушенным, когда пишущий не несёт ответственности за написанное. Если где бы то ни было станут утверждать, что та или иная книга написана безответственно, вы можете быть уверены, что здесь нет никакой истины, но люциферическо-ариманический обман. В наши дни учителя не позволяют пишущему слагать с себя ответственность, так что наш долг – постоянно советоваться с разумом и ничего не считать за истину, полагаясь на авторитет. Разумеется, куда спокойнее ссылаться на культ личности, поскольку разумение нужно ещё выработать. Верность Христиану Розенкрейцу могут соблюсти лишь те, кто подвергают проверке и испытанию всё то, что им даётся из духовных миров. Поэтому примите во внимание, что здесь основана рабочая группа, которая намерена хранить верность (отвлекаясь от личности, призванной всякий раз выступать учителем) тому основоположению, чтобы переливать в постижимое для человека содержание всё то, что благодаря Христу изливается из спиритуальных миров.

Если вы торжественно обязуетесь так мыслить и проявлять такие устремления, я могу теперь призвать благословения спиритуальных существ, в которых мы не обязаны верить, пускай даже мы осознаём себя пребывающими в их потоке. Да господствуют здесь добрые духи и да благословят они этот труд, они, в существовании кого я так же убеждён, как и в присутствии всех тех, кто восседает здесь в материальном теле. Итак, да будет освящено также и это место для занятий. И то, что в добром духе осуществило наш труд, окажется способным рассеять и ту тьму, которая должна неминуемо окутать христианство. Да господствуют здесь учителя мудрости и согласования восприятий!

ПРИМЕЧАНИЯ

* Три момента Теософского общества: 1. Образовать ядро всеобщего братского союза человечества, без какого-либо различия веры, нации, сословия, племени. 2. Практиковать исследование зерна истины, содержащегося во всех религиях. 3. Исследовать духовные силы, дремлющие в скрытом виде в человеческой природе и в остальном мире.

** В Христиании говорилось о миссии Гаутамы Будды: См. «Der Mensch im Lichte von Okkultismus, Theosophie und Philosophie» (10 Vorträge, Kristiania (Oslo) Juni 1912), GA 137, 9-я лекция от 11 июня 1912 г. См. также лекцию Невшатель, 18 декабря 1912 г. (в настоящем томе) и Берлин 22 декабря 1912 г., 5-я лекция в «Das Leben zwischen dem Tode und der neuen Geburt im Verhältnis zu den kosmischen Tatsachen», GA 141.

*** «Народец чёрта не почует, хоть тот его схватил за чуб»: «Фауст» Часть первая, Погреб Ауэрбаха, ст. 2181.