Сегодня моя задача состоит в том, чтобы кое-что вам поведать о деяниях Христиана Розенкрейца. Его деятельность началась в XIII в. и продолжается до настоящего времени, а будет длиться вовек. Естественно, первым актом этой деятельности было то, что мы сказали вчера о посвящении Христиана Розенкрейца, и то, что услыхали о событиях, происходивших между коллегией Двенадцати и Тринадцатым. Когда, впоследствии, уже в XIV в., Христиан Розенкрейц вновь появился на свет, и то его воплощение длилось уже более ста лет, его деятельность сводилась главным образом к наставлению учеников Двенадцати. На протяжении этого времени про Христиана Розенкрейца не знала почти ни одна живая душа помимо его Двенадцати. Не нужно понимать это так, что Христиан Розенкрейц вовсе не вращался среди других людей, но лишь в том смысле, что остальные люди его не признали. В сущности, с тех пор почти ничего не переменилось. Однако эфирное тело Христиана Розенкрейца постоянно продолжало действовать в кругу учеников, а его энергии действовали во всё более широких сферах, и сегодня, собственно говоря, уже многие люди в состоянии быть захваченными энергиями этого эфирного тела.

Те, кого Христиан Розенкрейц желает сделать своими учениками, будут избраны им на эту роль неким своеобразным способом. При этом речь идёт о том, что избранный таким образом должен обращать внимание на определённое событие в своей жизни – или на многие такие события. Такое избрание Христианом Розенкрейцем происходит в таком виде, что какой-либо человек приходит в жизни к решающему поворотному моменту, достигает кармического кризиса. Возьмём, например, такой случай, что человек собирается совершить поступок, который приведёт его к смерти. Такого рода вещи могут быть весьма разнообразными. Человек, сам того не замечая, идёт дорогой, которая может сделаться для него чрезвычайно опасной, возможно, подведёт на край пропасти. И здесь случается так, что соответствующее лицо, быть может, за считанные шаги до пропасти, слышит голос: «Стой!», так что ему приходится остановиться, хотя сам он не знает, почему. Возможны тысячи и тысячи случаев такого рода. Впрочем, необходимо отметить, что это – всего только внешний знак, однако важнейший знак внешнего спиритуального призвания. К внутреннему призванию относится то, что человек посвящает себя какому-либо спиритуальному занятию, будь то теософии или какой-либо ещё духовной науке. То событие, что я вам назвал, является фактом материального мира, однако он не восходит к человеческому голосу. Событие это неизменно выглядит таким образом, что соответствующий человек совершенно точно знает, что голос исходит из духовного мира. Поначалу он может пребывать в убеждении, что где-то скрывался человек, которому и принадлежал тот голос, однако когда ученик созревает, он обнаруживает, что никакое материальное человеческое существо в его жизнь не вмешивалось. Словом, дело обстоит так, что благодаря этому событию человек совершенно точно знает, что из духовного мира приходят сообщения. Такие события могут происходить в человеческой жизни однажды, но возможно и многократное их свершение. Так вот, теперь нам нужно разобраться в том, какое действие оказывают они на душу ученика. Ученик говорит себе: «Благодаря благодатному вмешательству мне была дарована дальнейшая жизнь; та, что была первой, утрачена». Эта новая, дарованная благодатью жизнь озаряет светом всю последующую жизнь ученика. У него возникает определённое чувство, которое можно облечь в слова: «Без этого моего розенкрейцерского переживания я был бы мёртв. Без этого события последующая жизнь не имела бы той же ценности».

Впрочем, может случиться и так, что человек уже изведал такой опыт однажды или несколько раз, однако не приходит сразу же к теософии или духовной науке. Тогда воспоминание о таком переживании может появиться позднее. Пересмотрев свою жизнь, многие из собравшихся здесь сегодня смогут обнаружить, что подобные события имели место в их жизни. Сегодня мы к ним слишком невнимательны. И вообще нам следует уяснить, что мы проходим мимо столь многих важных событий, их не замечая. Вот как я описал бы характер призвания высших учеников розенкрейцерства.

Итак, либо такое событие проходит мимо соответствующего человека совершенно без следа, и тогда впечатление изглаживается, и он вообще не считает данное переживание важным. Или, скажем, человек был внимателен, он не считает данное переживание за незначительное, и тогда, возможно, он приходит к мысли: «В сущности говоря, ты стоишь на пороге кризиса, кармиического кризиса, по сути, твоя жизнь должна была в этот миг завершиться, со своей жизнью ты уже распрощался; спасся ты лишь благодаря тому, что походило на случай. Начиная с этого часа всё выглядит так, словно поверх той, первой жизни была высажена вторая. Эту вторую ты должен рассматривать как дарованную тебе и вести себя соответственно».

Если такое переживание создаёт у человека такое внутреннее настроение, что начиная с этого момента он рассматривает свою жизнь всё равно как дарованную, в наши дни это делает из человека стойкого приверженца Христиана Розенкрейца. Ибо такой уж у него способ призывать эти души к себе. И тот, кто в состоянии вспомнить о подобном переживании, может сказать себе: «Христиан Розенкрейц подал мне из спиритуального мира знак, что я принадлежу к его течению. Христиан Розенкрейц добавил к моей карме возможность такого переживания». Вот как происходит призвание учеников Христианом Розенкрейцем. Так он отбирает свою общину. Тот, кто переживает это сознательно, говорит себе: «Здесь мне указан путь, и я должен следовать им, отслеживая, насколько я могу поставить свои силы на службу розенкрейцерству». Те же, кто намёк не поняли, ещё придут к нему позднее, ибо тот, к кому этот знак обращён, не может от него отделаться.

То же, что человек может изведать переживания такого рода, связано с тем, что данный человек в период между его последней смертью и последним же рождением повстречался в духовном мире с Христианом Розенкрейцем. Тогда-то Христиан Розенкрейц нас и избрал, он вложил в нас волевой импульс, который ведёт нас ныне к таким переживаниям. Вот как создаются духовные взаимосвязи.

Чтобы продвинуться дальше к сути предмета, было бы желательно обсудить различие в преподавании Христиана Розенкрейца в более ранний период – от более поздних времён. Раньше оно велось преимущественно с естественнонаучным уклоном, теперь – более на духовно-научный лад. Так, прежде говорили по большей части о природных процессах, называя эту науку алхимией, поскольку же эти процессы имели место за пределами Земли – эта наука именовалась астрологией. Теперь же мы исходим в основном из спиритуального рассмотрения. Когда мы, к примеру, рассматриваем сменявшие друг друга послеатлантические культурные эпохи, праиндийскую, праперсидскую, египетско-халдейско-ассирийско-вавилонскую культуру, греческо-латинскую культуру, на основании такого разбора мы знакомимся с природой развития человеческой души. Средневековый розенкрейцер изучал природные процессы, рассматривавшиеся им в качестве земных процессов природы. Так, например, он различал три разных природных процесса, в которых усматривал три великих естественных закономерности.

В качестве первого важного процесса следует указать на следующий: солеобразование. Всему, что осаждается в природе в виде твёрдого вещества, что способно здесь выделяться и выпадать, средневековый розенкрейцер давал имя: соль. Однако когда средневековый розенкрейцер взирал на это солеобразование, его представление о нём чрезвычайно отличалось от представления теперешнего человека. Ибо вид такого процесса должен был производить в душе того человека, который его наблюдал, действие, подобное молитве, если только он желал его воспринять в качестве понятого и продуманного. Поэтому средневековый розенкрейцер старался уяснить, что должно было происходить в его собственной душе, когда бы это самое солеобразование должно было идти также и в ней. Он думал: человеческая натура постоянно уничтожается влечениями и страстями. Наша жизнь представляла бы собой непрерывное разрушение, процесс гниения, когда бы мы предавались исключительно устремлениям и страстям. И если человек действительно желает защититься от этого процесса гниения, ему необходимо предаваться чистым, направленным на духовное помыслам. Речь шла о движении его мыслей к горнему. Средневековый розенкрейцер знал, что если не станет бороться со страстями в одном своём воплощении, то в следующей инкарнации он родится с предрасположенностью к недугам; но если он свои страсти просветлит, то вступит в следующее воплощение со здоровыми задатками. Процесс преодоления сил, ведущих к разложению, при помощи спиритуальности – это есть микрокосмическое солеобразование. Отсюда мы можем понять, каким образом такой естественный процесс мог для средневекового розенкрейцера становиться набожнейшим молением. При наблюдении солеобразования средневековый розенкрейцер говорил себе, исполняясь наичистейшим чувством благочестия: здесь божественно-духовные энергии вот уже тысячи лет действовали таким образом, как действуют во мне чистые помыслы. Позади майи природы я обращаюсь с молитвой к мыслям богов, божественно-духовных существ. Средневековый розенкрейцер знал об этом и говорил себе: если я позволю природе побуждать меня к культивированию таких восприятий, я сам уподоблюсь макрокосмосу. Если же я буду наблюдать этот процесс исключительно внешне, я отделюсь от Бога, отпаду от макрокосмоса. Так это воспринимал средневековый теософ или розенкрейцер.

Вторым переживанием был процесс растворения: другой естественный процесс, который также мог навести средневекового розенкрейцера на молитву. Всё, что способно растворить что-то другое, средневековый розенкрейцер именовал: ртуть или меркурий. И тут для средневекового розенкрейцера вновь возникал вопрос: каково соответствующее свойство человеческой души? Какое душевное качество действует так же, как ртуть или меркурий – в окружающей природе? Средневековому розенкрейцеру было известно, что то в душе, что этому меркурию соответствует, означает все формы любви в душе. Он различал низшие и высшие процессы растворения, подобно тому, как имеются низшие и высшие формы любви. И вот взгляд, устремлённый на процесс растворения, опять-таки делался благочестивой молитвой, средневековый теософ говорил себе: любовь Бога там, вовне, на протяжении тысячелетий, действовала точно так же, как действует любовь внутри меня.

Третьим важным для средневекового теософа природным процессом было горение, то, что имеет место, когда внешнее вещество поглощается пламенем. И опять-таки средневековый розенкрейцер отыскивал внутренний процесс, который соответствует этому сгоранию. Этот внутренний душевный процесс он усматривал в пылком посвящении себя Божеству. И он именовал всё, что способно быть охваченным пламенем, серой или сульфуром. В стадиях развития Земли он усматривал процесс постепенного очищения и просветления, подобный процессу горения или серному процессу. Точно так же, как он знал, что Земля была однажды очищена огнём, так и в ревностной преданности Божеству он усматривал процесс горения. В земных процессах ему виделась работа богов, взирающих на ещё более высокие божества. И так вот, пронизанный великим благочестием и глубокими религиозными чувствами, при созерцании процесса горения он молвил себе: ныне боги приносят жертву ещё более высоким богам. И когда после, уже в собственной лаборатории, средневековый теософ запускал процесс горения, он чувствовал: я делаю то, что совершают боги, когда они приносят себя в жертву высшим божествам. Он почитал самого себя достойным приступить к такому процессу горения в своей лаборатории лишь если чувствовал, что сам пронизан таким жертвенным настроением, когда сам ощущал желание жертвенно предать себя богам. Огненная сила преисполняла средневекового теософа великими, глубоко религиозными чувствами, и он говорил себе: когда я вижу огонь там, в макрокосмосе вовне, то я вижу мысли богов, их любовь и жертвенное настроение.

Сам средневековый розенкрейцер осуществлял эти процессы в своей лаборатории, и тогда экспериментатор предавался созерцанию этих образований соли, растворов и гонения, при которых он пребывал в постоянной погруженности в глубоко религиозные ощущения, и чувствовал связь со всеми энергиями макрокосмоса. Эти душевные процессы вызывали в нём к жизни: во-первых, божественные помышления, во-вторых, божественную любовь, в-третьих, божественное служение богам. И тогда этому средневековому розенкрейцеру открывалось, что когда он предпринимал процесс солеобразования, в нём самом зарождались чистые, просветляющие мысли. В случае процесса растворения он ощущал побуждение к любви, был пронизан божественной любовью, в процессе горения он сам разжигался для жертвенного служения, будучи побуждаем принести себя в жертву на алтаре мира.

Вот что испытывал экспериментатор. А когда бы вы присутствовали при таком эксперименте, будучи ясновидящим, вы восприняли бы изменение в ауре того человека, что проводил эксперимент. Аура, которая прежде эксперимента носила чрезвычайно смешанный характер, которая, быть может, наполнялась вожделениями и порывами, которым предавался тот человек, благодаря эксперименту становилась одноцветной. Вначале, в эксперименте солеобразования: медная (чистые божественные помыслы); далее, в эксперименте растворения: серебряная (божественная любовь); и, наконец, блистающая золотом (божественная жертвенная любовь или божественное жертвенное служение) – при горении. И тогда алхимики говорили, что они произвели из ауры субъективную медь, субъективное серебро и субъективное золото. А следствием этого было то, что тот, кто проделал нечто в этом духе, кто действительно внутренне прочувствовал такой эксперимент, становился всецело исполненным божественной любви. Итак, при этом возникал пронизанный чистотой, любовью и готовностью к жертве человек, и вследствие этого жертвенного служения средневековые теософы подготавливали определённое ясновидение. Так что средневековый теософ мог вглядеться в то, как духовные существа позади майи созидают вещи, а после вновь обрекают их на гибель. И тем самым он постигал также и то, какие аппетитивные{Т. е. направленные на достижение чего-либо, термин латинской средневековой философии. - Пр. пер.} энергии в душе благотворны, а какие – нет. Он познавал наши собственные энергии созидания и разрушения. Средневековый теософ Генрих Кунрат* в момент озарения назвал этот процесс законом возникновения и распада.

Исходя из воззрения на природу средневековый теософ уяснил себе закон восходящего развития и упадка. Та наука, которую он вследствие этого усвоил, была им выражена в определённых знаках, в имагинативных образах и фигурах. Это было своего рода имагинативное познание. То, что было вчера охарактеризовано как «Тайные фигуры розенкрейцеров», есть результат только что сказанного.

Так трудились лучшие алхимики начиная с XIV вплоть до XVIII и даже до начала XIX вв. Об этой нравственной, этической, интеллектуальной работе ничего не издано. Всё, что опубликовано насчёт алхимии, говорит лишь о чисто внешних экспериментах, написано исключительно о тех, кто занимался алхимией как самоцелью. Ненастоящий алхимик задавался целью сформировать вещество. В экспериментах по сжиганию веществ он усматривал лишь получение материального результата. Подлинный же алхимик нисколько не заботился о веществе, получавшемся в итоге. Для него имели значение лишь внутренние душевные переживания в ходе формирования вещества, мысли, которые ему при этом приходили, чувства, что его охватывали. Поэтому существовал строгий закон относительно того, что средневековый теософ, создавая в экспериментах золото и серебро, ни в коем случае не мог извлечь из этого выгоду для себя. Он мог лишь раздаривать полученные металлы. Современный человек уже не обладает надлежащим представлением об этих экспериментах. Он даже не догадывается о том, что мог переживать экспериментатор. В своей лаборатории средневековый теософ мог переживать подлинные душевные драмы, например, когда получалась сурьма, экспериментаторы усматривали в этих процессах весьма значительную нравственную составляющую.

Когда бы такого рода вещи не происходили тогда, сегодня мы не могли бы заниматься розенкрейцерством в духовно-научном смысле. То, что средневековому розенкрейцеру доводилось переживать при взгляде на природные процессы, есть священное естествознание. То, что переживалось им в плане духовной жертвенности, великих радостей, великих природных процессов, а также печалей и болей, возвышающих и радующих событий в ходе экспериментов, которые им ставились – всё это оказывало на него освобождающее и избавляющее действие. Однако теперь всё это покоится в глубиннейших подосновах человека – всё, что было ему туда заложено в те времена.

Но как же нам теперь отыскать эти сокрытые энергии, которые приводили к ясновидению тогда? Мы отыскиваем их благодаря тому, что изучаем духовную науку и посредством истовой медитации и концентрации всецело отдаёмся внутренней жизни души. Вследствие такого внутреннего развития занятия природой мало-помалу вновь делаются жертвенным служением. Для этого люди должны пройти через то, что мы именуем сегодня духовной наукой. Тысячи людей должны посвятить себя духовной науке, вести внутреннюю жизнь, дабы в будущем духовная истина позади природы могла быть вновь воспринята, дабы мы вновь научились понимать духовное позади майи. И тогда в будущем, пускай поначалу это будет совсем небольшая группа, но она сможет изведать переживание Павла перед Дамаском и воспринять эфирного Христа, который сверхчувственно является меж людей. Однако для начала человек должен снова достичь духовного воззрения на природу. Тот, кому неведом весь внутренний смысл труда розенкрейцеров, может полагать, что люди остаются на той же ступени, что и два тысячелетия назад. И пока этот процесс, реализуемый исключительно с помощью духовной науки, не будет пройден, человек не достигнет духовного созерцания. Есть много благочестивых и хороших людей, которые не причисляют себя к духовной науке, по сути же они являются теософами.

Благодаря событию при крещении в Иордане, когда Христос ниспустился в тело Иисуса из Назарета, и благодаря Мистерии Голгофы человечество сделалось способно впоследствии (ещё в этом тысячелетии, приблизительно начиная с 1930 г.) созерцать Христа в эфирном теле и его переживать. Христос странствовал по Земле в материальном теле лишь однажды, и нужно быть в состоянии это понять. Второе пришествие Христа означает: сверхчувственно созерцать Христа в эфирном теле. Для этого всякий, кто желает пройти верный путь развития, должен обрести способность видения духовным зрением. О каком прогрессе человечества можно было бы говорить, явись Христос ещё раз в материальном теле? В следующий раз он откроется в эфирном теле.

То, что в состоянии дать различные религиозные исповедания, было собрано воедино Христианом Розенкрейцом и коллегией Двенадцати. Следствием этого будет то, что в импульсе Христа обнаружится всё то, что способны дать отдельные религии, к чему стремились и чего чаяли их исповедники. То будет развитие на следующие три тысячелетия: выработать это понимание импульса Христа и всячески ему содействовать. Начиная с XX в. все религии соединятся в розенкрейцерской мистерии. И в следующие три тысячелетия это окажется возможным, потому что уже не будет необходимости наставлять человечество с помощью того, что содержится в письменных источниках, а через воззрение на Христа люди сами научатся понимать событие, пережитое Павлом перед Дамаском. Само человечество пройдёт через событие Павла.

Майтрейя-будда появится через пять тысячелетий после просветления Будды под деревом бодхи, то есть приблизительно через три тысячи лет, считая с настоящего момента. Он будет преемником Гаутамы Будды. Среди подлинных оккультистов на этот счёт не может быть ровно никаких разногласий. В этом восточные и западные оккультисты едины. Итак, несомненны две позиции:

Во-первых, то, что Христос мог явиться в материальном теле только однажды, а в XX в. он будет являться в эфирном теле. Вообще-то в XX в. появятся великие личности, например, бодхисатва в качестве преемника Гаутамы Будды, который приблизительно через три тысячи лет сделается майтрейей-буддой. Однако ни один настоящий оккультист не станет именовать Христом какого-либо материально воплотившегося человека, никакой подлинный оккультист не станет ожидать Христа в XX в. в материальном теле. Всякий подлинный оккультист обнаружит в таком утверждении неправду. Однако бодхисатва укажет непосредственно на Христа.

Во-вторых, тот бодхисатва, что явился в Иисусе бен Пандире, появится в качестве майтрейи-будды лишь через три тысячи лет, считая с сегодняшнего дня. Настоящие индийские оккультисты пришли бы просто в ужас от утверждения, что майтрейя-будда мог бы явиться прежде этого. Впрочем, в Индии могут отыскаться и такие оккультисты, что настоящими оккультистами не являются, и, руководясь побочными мотивами, говорят об уже воплотившемся майтрейе-будде. Полная самоотдача розенкрейцерской теософии и настоящая преданность Христиану Розенкрейцу способны оградить всякого от впадения в такие заблуждения.

Все положения такого рода высказываются в розенкрейцерстве так, что они могут быть перепроверены разумом. Всё это может проверить здравый человеческий рассудок. Не верьте мне, полагаясь лишь на мой авторитет, но рассматривайте всё, что я говорю, лишь как побуждение к действию, а после проверяйте. Я совершенно спокоен: чем больше вы будете проверять, тем большую разумность будет выказывать теософия или духовная наука. Чем меньше веры в авторитеты, тем больше понимания Христиана Розенкрейца. Лучше всего постигать Христиана Розенкрейца, просто углубляясь в его личность и осознавая, что дух этого Христиана Розенкрейца существует вечно и непрестанно. И чем более мы приближаемся к этому великому духу, тем больше энергии к нам притекает. От эфирного тела этого великого вожатая, который будет присутствовать здесь из века в век, мы можем надеяться получить немало энергии и поддержки, если попросим этого великого вожатая о помощи.

Погрузившись как следует в духовно-научную работу, мы сможем понять также и необычные обстоятельства угасания Христиана Розенкрейца. То было в XIII в., когда личность эта пребывала в материальном теле, которое ослабло до прозрачности, так что несколько дней он лежал как мертвец и за это время получил от Двенадцати мудрость этих Двенадцати, а также пережил событие перед Дамаском.

Пускай же дух истинного розенкрейцерства господствует как раз в данной ветви, её инспирируя, и тогда с тем большей силой здесь будет действовать эфирное тело Христиана Розенкрейца.

Будем же считать, что тем самым напутствие работе ветви дано, и пусть те, кто здесь собрался, в меру сил помогают своим собратьям в Невшателе и снова и снова внушают им благие пожелания, так чтобы дух основанной здесь ветви продолжал существовать вечно. Чем больше мы приближаемся к высоким предметам и продолжаем работу в этом духе, тем скорее мы доберёмся до цели. Сам я желал бы ещё и ещё раз напомнить о нашем великом, исполненном великих обетований труде и попросить великого вожатая Запада о помощи. Пускай же ветвь будет одним из камней в основание храма, который мы желали бы воздвигнуть. Мы открыли эту ветвь в духе Христиана Розенкрейца, так постараемся же вести работу и дальше в его же духе.

ПРИМЕЧАНИЯ

* Генрих Кунрат (Khunrath, 1560-1605), практикующий врач и автор многочисленных алхимических трактатов. В попадающихся в одном из конспектов словах «Nashni Khuni» «Khuni», вероятно, указывает на Кунрата.